Письмо

27.IV.35. Киев.

Дорогие мои Танюша и Иван Васильевич! Поздравляю Вас с новорожденным, и с именинницей. Хочется пожелать Ивану Васильевичу прежде всего здоровья, а затем душевного покоя, без которого не может быть и здоровья; от всей души желаю ему успехов и спокойной работы на новом поприще, которое нам обоим кажется «много превосходней» покинутого. Папа присоединяет свои поздравления и самые лучшие пожелания; сегодня уехал в 8 ч. ут., завтра тоже с 8-ми до 8-ми, т.к. будет, как нарочно, какое-то заседание.

Ясно, что после такой работы надо ему отдохнуть, а выйдет ли этот отдых – большой вопрос; пожалуй, из-за меня и он не отдохнет; дело в том, что, говорят, в июле почти не принимают иждивенцев; если бы меня и приняли, то при таких условиях я бы чувствовала себя не очень хорошо, ибо сознавала бы, что лишила места какого-нибудь научного работника, неприятно! Но я уж решила убедить папу ехать в одиночку, если меня не примут; конечно, только уже в санаторию КСУ не попадет, а куда-то в другое место и другую санаторию; третьего дня приходил к папе представитель от месткома Академии Постачания с запросом, желает ли он куда-нибудь поехать; когда он узнал о предложении КСУ, то сказал, что, конечно, в таком случае место ему от КСУ обеспечено, а вот относительно меня – вопрос; но… если таким образом папа останется без места, то ему всегда дадут от Академии, но тут уж наверно только ему, т.к. у них в июле иждивенцев ни в коем случае не принимают. Вот видишь, как все сложно и условно; надо ждать, что ответит КСУ.

Что касается Миши, то я передала Марг. все в присутствии М.М.; мы обсуждали этот вопрос, но М.М. ни одним словом не принял участия в этих разговорах. Дело для них очень трудное, и думаю, что при таком отношении М.М. ничего из этого не выйдет. Конечно, давать денег весьма трудно, но все же почему не принять участия в общем обсуждении этого вопроса? Мне кажется, что и состояние здоровья Мишука может само по себе явиться препятствием: до сих пор рану держат открытой, т.к. идет гной, иногда даже в довольно большой количестве.

Как никак, после того, как его выпишут из больницы, надо будет, по-моему, посоветоваться с солидным врачом, который бы решил, может ли он пускаться в такое путешествие, и даст ли Анапа ему то обновление, которое кажется таким необходимым; по крайней мере, теткина врачиха (мать Рены) находит, что ему ехать можно только осенью, пока же надо ждать полного выздоровления по всем статьям. Такой совет опытного врача мне кажется необходимым, ибо Арх. и до сих пор мучается вопросом, откуда взялось такое осложнение? Если он не знает, откуда это произошло, то, думаю, он и не может сказать, какие меры надо принять, чтобы совершенно ликвидировать очаг заразы, который сидит в нем и может дать неприятные явления независимо от внешних причин, как в данном случае, когда не операция явилась причиной такой истории. Итак, вопрос, мне кажется, останется открытым до выхода Миши из больницы и до осмотра его еще кем-нибудь.

Чем-то решится завтра Ваш квартирный вопрос? Неужели снова придется Вам переселяться и влезать, м.б., в новую дыру?

Здесь опять все в панике, т.к. выселения продолжаются; на днях была в газете статистическая заметка о страшно быстром росте населения Киева в связи между прочим с большой рождаемостью – ежедневно 40 человек; постройки-то хоть и идут, но, кажется, их все-таки недостаточно; видимо, и здесь положение такое же, как в Москве.

Ну, дорогая моя, пока кончаю, чтобы вовремя отправить письмо, а то не попадет к празднику.

Крепко, крепко целую тебя и девочек, Ив. Вас. шлю наш сердечный привет и еще раз наши лучшие пожелания.

Твоя мама.