Письмо

10 ч.в. 21.V.36. Киев

Дорогая Танюша! Получила твоё письмо от 19-го и спешу поцеловать тебя и поблагодарить вас обоих за память о папином дне рождения; он крепко тебя целует, И.В. шлёт сердечное спасибо; сам сейчас писать не может. Время летит так, что многого не успеваешь сделать; я ведь эти дни занята то Ол., то разными делами; сегодня и вчера уборка белья, которого набралось масса из-за того, что несколько раз стирка откладывалась; и так уходят дни за днями, и всё остаётся что-то недоделанное.

Я очень рада, что ты с таким «энтузиазмом приняла моё сообщение о преображениях; теперь буду ждать, как ты примешь всё в натуре; порадуюсь, что хоть сколько-нибудь угодила.

Твои новые поручения передала Маргарите; она хотела бы знать, согласишься ли ты на довольно высокую цену шёлкового полотна; она говорит, что оно очень хорошее и можно найти, но оно не дешевле 50-55 р.; она предварительно посмотрит, а по получении от тебя ответа, купит, и я тебе его вышлю тебе. Сегодня послала мази, дойдут ли, ибо посылочка крохотная.

Маргарита очень благодарит и тебя, и И.В. за участие, которое вы принимаете в судьбе Миши; сегодня он держал первый экзамен (алгебра), говорит, что задачу решил, но мы в этом пока не уверены. Что касается дальнейших решений, то о них можно будет говорить только после того, что он, так или иначе, закончит экзаменационную серию; от того как он её закончит и будет зависеть, куда направить его дальнейшую судьбу. Мы, да и сама Маргарита, плохо верим, чтобы он поправился хоть на экзаменах, т.к. и сейчас он занимается «как мокрое горит», а чтобы поправить все пробелы, надо ему заниматься по целым дням; например, он в последней четверти получил «плохо» по украинскому; а по истории ?, ибо ни на один вопрос не ответил; не сказал ничего ни о декабристах, ни о Пугачёве и т.д.; сама учительница недоумевает, что это такое ‒ демонстрация или действительное незнание. Конечно, было бы отлично, если бы он попал в эту военную школу, но «рад бы в рай, да грехи не пускают».

Маргарита пока тоже о себе ничего сказать не может, всё будет зависеть от Миши.

Мы больше ничего из Лен. не получали, и я очень опасаюсь, что придётся заплатить целый 2 тыс. Шутка ли сказать! Это же кошмар! Как я была бы счастлива, если бы И.В. удалось что-нибудь придумать для вашего лета! Очень тяжело будет всё лето провести в городе.

У нас теперь обсуждается вопрос, как обслуживать Ол. и Федю, главное, конечно, её, ибо она же вполне лежачая больная, за которой нужен беспрерывный уход; стараюсь подыскать женщину, но пока не удаётся; нет людей, а если есть, то очень дорого это стоит. С тёткой пока ни до чего не договорились: она хочет ехать в Херсон, когда? Хочет отдохнуть, а как же, если придётся ухаживать за Ол. Вообще, положение трудное и не знаю, как из него выйдем. Очень огорчает и нас Майка; ей было бы так полезно уехать «со двора»; волей-неволей занялась бы другим. А Таська молодец, только действительно, как бы ничегонеделание не вошло у неё в привычку.

Скажи, пожалуйста, что с Эм. Мих.? Я всё жду её звонка и, не получая его, уже беспокоюсь, не случилось ли с ней чего-нибудь плохого; позвони, пожалуйста, М.М.

Надо пить чай, поэтому кончаю и хочу сегодня же отправить письмо. Твоё опять скоро пришло!

Крепко-крепко целую тебя и девочек. И.В. сердечный привет.

Папа целует и благодарит.

Твоя мама.