Письмо

6 ч. в. 1.XII. 34. Киев.

Дорогая моя, милая Танюша!

Прежде всего крепко целую тебя и очень благодарю И.В. за Ваши фотографии; ибо очень удачны, и Вы на них выглядите совсем иначе, чем на первых; теперь жду «портрета» или, лучше сказать, - «портретов»; эти получения доставляют мне, да и всем нам, громадное удовольствие.

Затем очень прошу тебя на этот раз не слушаться И.В. и все-таки сообщать мне «всякие глупости»; так я все же спокойнее; знаешь, что привело меня в панику? Ты пишешь: «не знаю, чем еще все кончится», вот у меня и заработало воображение; с другой стороны – меня успокаивало то, что Маюха все же сама дошла домой; слава Богу, что вся беда ограничилась моим беспокойством и не доставила нам никаких серьезных переживаний. Что касается того, что я своим настроением портила его и другим, то этого не было, т.к. сами по себе они спокойнее меня, а я к тому же привыкла все больше оставлять при себе. Надо признаться, что характер у меня плохой, и мне вечно приходится волноваться; вот, напр., три дня назад переволновалась из-за папы: уехал в Сах. ин. в 8 ч. ут. с тем, что пообедает там и останется там на заседании, назначенном на 4 ч. д., вернется домой не позже 8-ми ч. И что же? Вернулся после пол одиннадцатого, причем совершенно не было известно, каким способом он доставится домой: на пролетке, авто или на трамвае, который два дня назад убил проф. Шульца. Ну, и скажи по совести – имела ли я право волноваться? Надо иметь веревки, а не нервы, чтобы к подобным «приключениям» относиться спокойно. А ведь, знаешь, Ин. у чертей на куличках!

Хотя мы как будто довольно серьезно подумываем о возможности нагрянуть к Вам, дорогие наши, но уверенности в исполнении этих планов, конечно, быть не может, а потому я все же постараюсь прислать тебе какие-нибудь ноты; вот не знаю, где искать 4-ую симфонию Чайк., что-то она мне не попадалась; спрошу Мар., через нее же постараюсь достать указания от М.А.; она у меня не бывает, но при встречах мы здороваемся и беседуем; она часто заходит к Мар. и изредка к тетке. Я очень, очень рада, что ты получила возможность хоть немного играть, а кроме того сравнительно часто слушаешь и чужую музыку; по-видимому ты заразила и И.В., который ходит слушать вместе с тобой. Мы очень довольны своим радио и, что возможно, слушаем в его передаче; наше радио после усовершенствования Боба стало так отлично передавать, что лучшего нечего и желать; на днях мы слушали передачу монтажа «Дамы с камелиями» из театра Мейерх.; играла Райх, Царев и забыла, кто играл отца; но это роль не так важна; Р. же и Ц. играли и говорили такими чудными голосами и так выразительно, что мы, дополняя остальное своим внутренним взором, не могли оторваться от своих «ушей» - до последнего слова; впечатление получилось такое, что я в конце концов разревелась… А что бы было, если бы я слушала это и видела в театре?! Последние дни слушали симфонические концерты под упр. Гейнца Унгера: в одном – симф. Малера, во втором – 6-ую сим. Чайк. 6-ую я уже слыхала раньше, она мне очень нравится, а вот Малер исполняется вообще у нас в первый раз; вещь в высшей степени оригинальная и интересная; много в ней нового, но много и мелодичного, чего обыкновенно нет в новых произведениях. Напр. нашего доморощенного Бориса Лятошинского, это же один ужас!

Постараюсь прислать тебе ноты возможно скорее, пока именно нет у нас настоящей зимы; снежок выпадает, но долго не держится, морозы небольшие, а то и совсем нет, т.ч. пока я передвигаюсь очень хорошо.

С отоплением у нас дело поправилось: папа получил два ордера, но пока мы еще не получили ни дров, ни угля; пока греемся от Пятиг., а в выходной день топим камин с базара. Со светом хуже, т.к. приходится адски экономить; ждем с трепетом следующего счета; вдруг придется заплатить 100 р. штрафу! Отчего ты думаешь, что мы получим мало топлива? Получим достаточно, только вопрос – когда? Слава Богу, что у Вас хоть такая роскошь, пользуйтесь и чувствуйте, ибо неизвестно, как долго продлится такое блаженство. Я потеряла веру в то, что есть что-то прочное.

Видели ли Вы в кино «Чапаева»? У нас люди просто с ума сходят; говорят, замечательная во всех отношениях картина; мы хотим непременно пойти, но не знаю, когда это удастся: трудно выбраться папе, а еще труднее достать билеты, очереди несметные; также трудно попасть и на «Настеньку Устинову», которую тоже очень хвалят.

Маргариту вижу очень редко; я, кажется, писала тебе, что у них предполагается превращение студии в оперный театр для рабочих масс сначала для своих печатников, а затем и для других; вчера писала им на машинке «докладную записку» к Обл… кому-то, забыла; просят, конечно, материальной помощи, надеются на успех; если дело выгорит, то положение всех участвующих изменится к лучшему; пока что много работают, готовят к новой постановке оперы; благодаря этому Марг. ни одного вечера не бывает свободна, устает, но довольна и надеется на будущее; шубой своей тоже довольна; по-видимому, мы не ошиблись, т.к. все ее одобряют и ценят дороже.

В связи с нашими планами о поездке особенно внимательно просмотрела свою шубу. О, какая печаль! До чего она повытерлась! Ремонтировать ее нет никакого смысла, на новую – не хватит капитала: или шуба, или Москва; ясно, что я предпочту Москву; поэтому ищу выхода; думаю использовать свое осеннее пальто, сшивши теплую кофту-подкладку; посоветуюсь с Ол. Анд. Шапку тоже надо приобрести непременно, а на это тоже надо не мало. Ну, посмотрим.

Напиши, кто такие Головины? Как фамилия Вашего директора, я никак не могу вспомнить.

Как я рада, что Нюра, м.б., укрепится у тебя! Какое это было бы облегчение тебе, и насколько ты была бы свободнее; дай Бог успеха.

Я, кажется, писала тебе о том, что тетке советовали просить Вас лично обратиться, куда нужно. Сегодня она должна узнать тот пункт, куда направлены ее бумаги и адрес того лица, кому написано отсюда личное письмо; она сама узнавши все это, будет Вам писать и просить сделать, что будет в Ваших силах; я думаю, что, вероятно, надо будет просить И.В. сходить, куда следует; он ведь так умеет и поговорить, и внушить сделать то, что ему надо. Жаль бедную тетку! Она хоть и храбрится, но видно, что ей это очень тяжело.

От Раисы получила сегодня письмо; пишет, что рада и счастлива, что имеет теплый угол и хоть кое-какую еду; очень благодарна тебе за твои посылки, которые в свое время ее спасли от голода. Придется ей все-таки что-нибудь послать. Ну, моя голубка, крепко тебя целую и прошу все-таки писать все, не скрывая. Детишек целую. И.В. шлю сердечный привет.

Твоя мама.