Черновые рукописные наброски биографии предков

Годы Турецкой войны 1876-1878 г.г. явились для столицы Бессарабии – Кишинева вторым блестящим периодом, когда сонный круг бояр Пушкинского времени и их потомков вновь хлебнул воды живой из далекой столицы с приездом цвета военной интеллигенции во главе с командованием. Одной из хлебосольных представительниц тогдашнего общества была моя бабка по матери Мария Онисимовна Котруца, рожденная Донико-Иордакеско, статная красавица молдованка, приходившаяся по матери, Елене Варзарь, внучкой известной Богданясе, о которой упоминает как сам Пушкин (пляшет рыжий Сандулаки с Богданясою «poftim»), так и (пропущено) в «Пушкин на юге». В Московск. Вед. от 30 янв. 1830 она упоминается как пожертвовавшая 600 р., собранные у нас на вечере, попечителю Харьковского Ученого округа на просветительные цели нужд. граждан.

Сама Мария Онисимовна была старшей дочерью мелкопоместного, но очень образованного по тому времени помещика – Картиша, служащего […] пригородного селения, и 16-ти лет от роду вышла замуж за переводчика молдово-валашской грамат. ученого Карпа Матвеевича Котруца, охарактеризованного в достаточной мере профессором Новороссийского университета в [«Записки отд. Ист. и Др.»] за 1894 г., причем упомянута его исключительная библиотека писателей начала 19 [века].

Обладая широкой натурой и врожденным вкусом к прекрасному, она работала над самообразованием, блестяще поставила хозяйство на участке мужа, погруженного в науку и работу мирового судьи, а воспитание единственной дочери поручила разносторонне образованной – вплоть до музыки и пения – француженке, по мужу англичанке из из Лек. , м-с [Джени] Слэд, которая пошла на это, чтобы, в свою очередь, дать образование единственной дочери.

Отдаленность столицы при отсутствии железнодорожного сообщения заставляло в те времена отправлять бессарабских девушек для высших знаний заграницу (на лошадях через Черновицы) в умственные центры Европы – в Дрезден или Брюссель. Варвара Карловна Котруца закончила образование в Дрездене, музыкальное, по пению – в Миланской Консерватории у Сан-Джиованни, где уже разучила Фауста и Риголетто, а по роялю в Лондоне – у Антона Контского, причем в русском языке продолжала совершенствоваться с преподавателями из цвета русской эмиграции. В Лондоне она жила у своей воспитательницы, дочь которой к тому времени была замужем за крупным владельцем завода художественного фарфора, членом фешенебельного клуба мистером Маххой, и была принята в избранном английском обществе вплоть до раута у лорд-мэра, в круг английской фешенебельности шестидесятых годов.

Не удивительно, что она и ее сверстницы Евгения Богдан, Мария Кристи, Валерия Лазо (тетка незабвенного Сережи Лазо), Ольга Осинская, Александра Артамонова и др. стали украшением гостиной Марии Онисимовны. Расставшейся с мечтой о сцене под непреклонной волей матери, Варваре Карловне, скромной, хрупкой и деликатной, посчастливилось встретить в Кишиневе достойного представителя служилого петербургского круга, бывшего лицеиста и (стипендиата) судебного деятеля, лингвиста и серьезного музыканта из кружка Николая Рубиновского, Виктора Карловича Губер и выйти за него замуж через 2 года, в начале Турецкой войны. Мария Онисимовна отдала молодым свой дом с прекрасной гостиной в Колодезном переулке, а сама поселилась во флигеле, избавив их, однако, от хозяйственных забот. С прибытием высшего штаба к ней на постой попали военные, и гостиная Варвары Карловны стала центром литературно- художественных интересов. В то время как с фронта шли, обеспечившие победу русского оружия реляции, ген. Радецкого: «На Шипке все спокойно».

В числе прибывших были поэты Константин Константинович Случевский, гр[аф] Голенищев-Кутузов, князь Павел Дмитриевич Оболенский (впоследствии артист Императорской Александринской сцены Ленский) и др., кажется и племянник врача Боткина, известный врач. Устраивались спектакли, в которых все брали псевдонимами усеченные фамилии: Бер, Ленский, причем последний так и оставил за собой псевдоним, перейдя вскоре на Императорскую Александринскую сцену.

Перечеркнутый текст повторяется (см. выше).

Виктор Карлович аккомпанировал, поет Варвара Карловна сопрано и ее двоюродная сестра Екатерина Григорьевна Котруца – изумительное контральто, ученица Ламперти в Милане (перед голосом ее впоследствии преклонялся в Одессе Петр Ильич Чайковский и даже посвятил ее мужу Петру Семеновичу Москалеву фортепианную пьесу). К.К.Случевский был завсегдатаем этого дома и пытался писать эквиритмические переводы французских романсов, занося их в переложенные рукописные ноты, и однажды, когда Варвара Карловна пела, он, стоя у рояля, набросал для Варвары Карловны слова стихотворения: «Возьмите все», переложенные Виктором Карловичем на музыку. В полном собрании сочинений впоследствии они имеются в несколько переработанном виде.

Дружбе К.К. с семьей Губер способствовало еще и то, что старший брат Виктора Карловича, Карл Карлович, впоследствии (текст зачёркнут)

Преподнося один из последних экземпляров глубоко уважаемому профессору с мировой известностью Измаилу Федоровичу Случевскому, оформлению трудов которого на иностранных языках мне пришлось послушать, присовокупляю, что такой же экземпляр пожертвован мною через проф. Модзановского в Пушкинский дом в начале 20-х годов, в отдел, отведенный Императорскому Лицею.

Научный работник С.С.С.Р., […] художественная переводчица. Преподаватель Башкирского Медина (подпись).