Письмо

9 ч.в. 16.III.37. Киев.

Дорогая моя, милая Танюша!

Я была уверена, что не сегодня-завтра получу от тебя письмо и вот сейчас была обрадована таким подробным письмом. Горячо и много раз целую тебя, мою дорогую, за твои добрые пожелания, поздравления; ты желаешь мне еще много лет здравствовать, большое тебе спасибо; я не скажу, как тетка, что жажду смерти; хочется еще пожить, быть Вам и всем любимым мною полезной хоть немного; боюсь только сделаться инвалидом и оказаться в тягость всем Вам; хочу еще дожить с папой до золотой свадьбы, а ведь до нее в сущности доживают так редко! Буду стараться дожить и уберечь папу; я уж мечтаю (как я еще молода и легкомысленна!) как бы устроить к тому моменту наше общее свидание, хотя и знаю, что во всяком случае это так трудно осуществить. За эти два года, до 39-го, еще много воды утечёт, хотелось бы повидаться поскорее, пока живы и здоровы!

Твое письмо – настоящий подарок к дню моего рождения, т.к. и я вместе с тобой радуюсь, что Вы не только обулись все, но даже кое-что приобрели из верхнего одеяния; твои колебания относительно шитья костюма И.В. я вполне понимаю; действительно, цифра в 500 р. за работу чудовищна, но ведь все цены теперь чудовищны; ты правильно решила сначала оценить Вашу материю; если она окажется не достаточно хорошего качества, то, вероятно, будет практичнее продать ее и купить готовый костюм; теперь ведь большинство носит готовое платье, т.к. работа адски дорога. У папы тоже шитье костюма на очереди; материя тоже есть, но затруднение за портным; папа все собирается отыскать […], но ему все некогда, а я же зимой совсем почти не выходила и пускаться на поиски мне было рискованно. Сейчас у нас уже настоящая весна, буду выходить, тогда поищу. К сожалению, мои выходы часто теперь кончаются неудачами: сегодня я вышла, чтобы кое-что купить к 18-му, и меня снова ограбили: вытащили кошелек с деньгами; этим на первых порах ознаменовался мой «праздник»; ужасно досадно так глупо терять и вещь, и деньги! В таких случаях все считаешь, на что мог бы употребить потерянное.

Ну, все же бывают неприятности и много хуже, поэтому не буду особенно горевать.

Вполне одобряю твою спешку что-нибудь поскорее сшить; девочки, значит, получают хорошие костюмчики; купи же непременно что-нибудь и себе. Вопрос о канве еще остается открытым, все ищут; но я повторяю тебе, что и моя была б не дурна.

Я уже писала тебе, что мы получили из КСУ; папа пока не высказывает своего желания, собирается на комиссию; а что ему даст комиссия? На юг нам нельзя, а на север есть только две санатории: Узкое и Петергоф, да еще Болшево, но Бол., говорят, еще менее привлекательно летом, чем Узкое; по-моему остается один Петергоф; не

………………

Представь себе приятное положение М-ы в Т-е: днем М.М. занимается; Мар. – одна; после обеда, когда можно погулять, он со Стасей – читает, гуляет, разговаривает; М-та опять одна; гулять идет в лес одна и часто даже со страхом, ибо возможны всякие встречи и связанные с ними неприятности; и вот когда она привела ему все обстоятельства и предложила разделиться, т.е. ему ехать с колхозом в Т., а ей с Мишей в другое место, он заявил, что ехать ему без Марг. «неудобно!» Понимаешь, Марг. должна служить ему ширмой! Просто возмутительно! Я, конечно, настаиваю, чтобы она ни в коем случае не соглашалась на Т-у. Что за унизительное положение! Я советовала ей спросить КСУ о Мише; все-таки, если бы удалось им поехать с нами (если мы поедем в П-гоф.), Миша бы повидал Москву, Ленинград, его окрестности; хочу еще поговорить с Мишей; хоть бы уговорить его поехать с экскурсией, тем более что прошлогодней в Крым он остался доволен; мы с ним о ней говорили, и получилось впечатление, что природа его мало интересует и совсем не трогает; на мой вопрос, как ему понравилось море? он отвечал, «да, понравилось, но я смотрел на него главным образом с точки зрения пловца»; надо сказать, что в общем круг его интересов очень замкнут – механика и Днепр.

Так. обр. трудно сказать, как разрешатся все эти вопросы, и куда все мы попадем.

Очень грустно то, что сказал В.С. о Маечке; думаю, что твой план был бы ей очень полезен, но возможно ли его осуществить даже независимо от денег? Не влияет ли на эту возможность то обстоятельство, что И.В. не имеет определенного места службы, которая дала бы право Маечке воспользоваться экскурсией? Или ты проектируешь только экскурсию в своем составе? Это, конечно, было бы самое лучшее, но это и более трудно выполнимое. Устраиваются ли такие более длительные экскурсии их школой? Я, правда, не очень доверяю их хорошему надзору и заботливости, но что же делать, когда нет других выходов?

Как идет сейчас ее учение? Есть ли поворот, хотя бы незначительный, к лучшему? Применяете ли Вы Ваше решение о невмешательстве? Что касается ее «халтурности», то, м.б., Вы преувеличиваете ее размеры; м.б., и тебе, как, бывало, мне, все показалось, что мои дети все делают недостаточно хорошо, хотя на деле это и было иначе; конечно, нельзя в полной мере Вас сравнивать с ней, но все же, верно, ты из числа тех родителей, которые слишком требовательны к своим детям; другой сорт родителей наоборот в восторге от своих детей и находят, что они ни с кем несравнимы; надо же выбирать середину и тогда, м.б., все деяния Маюхи не покажутся тебе такими отрицательными. Мне, в конце концов, ее очень жалко, и так хотелось бы чем-нибудь содействовать, чтобы поставить ее на другие рельсы. Если В.С. находит, что у Маюхи такая неврастения, чуть не психоз, то ее же просто надо полечить; поэтому, мне кажется, следует просто повести ее еще раз к невропатологу; м.б., он пропишет ей водное лечение, а это можно провести еще до лета, а потом, м.б., удастся найти и подходящую санаторию; я поговорю на эту тему с Вл. Гр. Кстати, когда же ты пришлешь ответы на его вопросы? По-видимому, за это время у И.В. не было приступов мигрени; значит, рододендрон помогает; пришли непременно.

Скажи, пожалуйста, какое у Вас настроение в связи с возможностью войны? Мы просто в ужасе, читая и слушая известия из Испании. Это же чистый кошмар! Неужели и нас, несмотря на миролюбие СССР, не минует это ужасная …. . Какие невероятные подлецы и германцы, и итальянцы! Ну, и накладывают же им хорошо!

Я уж опасаюсь уезжать, чтобы не попасть в положение в 14-м г.; Мар-та тоже боится, что если все разъедемся в разные стороны, то и не найдем потом друг друга. Хочется верить, что образумятся же на Западе и закончат эту бойню.

Очень интересно то, что ты пишешь о Т. Тих. и Вовке; разговор его и опасения чрезвычайно интересны и характерны для настоящего времени.

Сегодня мы празднуем 78-летие дяди Феди; празднество довольно скромное. Ол. вчера закатила громадный скандал; ни я, ни тетка к ней не ходим.

От тетки Ольги получено сегодня письмо; ей снова хуже, переехала в больницу; Володя прислал денег на 15 дней, но ни строчки не пишет; удивительное отношение к матери, которая так недалека от смерти.

В общем у нас все по-старому.

Крепко, крепко целую тебя, моя дорогая Танюшечка, и благодарю ото всего сердца за твое письмо и выраженные в нем чувства любви и нежности.

Заканчиваю своим горячим пожеланием, чтобы Маечка пришла в равновесие и перестала бы Вас огорчать. Я рада бы была ее взять временно к себе; почему-то мне кажется, что хотя у нас та же будничная обстановка, что и у Вас, но все же она вышла бы из привычных ей условий, и, м.б., это оказало бы на нее благотворное влияние.

Не высказывает ли она каких-нибудь своих желаний в отношении жизненных условий? Буду ждать с нетерпением твоих решений и возможностей к их выполнению. Своди ее к доктору, нельзя запускать, если у нее действительно неврастения.

Еще и еще целую тебя и девочек. И.В. шлю сердечный привет, благодарю его и девочек за поздравления. Папа и тетка целуют.

18-го вечером ждем Воск.; не знаю, кто еще придет; сколько поумирало: Пет. Осип., Ан. Мих., Ол. Ант., а оставшиеся, В. Сем., Ек. Ал. инвалиды!!

Твоя мама.