Письмо

5 ч.д. 19.VII.38. Преображение

Дорогая моя, милая Танюша! Сию минуту получила твоё письмо от 14-го; из него вижу, что моего длинного в ответ на твоё такое же, вероятно от 6-го (у тебя нет числа), ты 14-го ещё не получила; будет очень досадно, если оно пропало, ибо в нём я очень подробно писала о наших соображениях в связи с содержанием твоего письма.

Сегодняшнее твоё письмо является в большей части повторением твоих соображений относительно нашего к вам приезда в Зубцов. Как нам ни грустно лишить себя свидания с вами, однако, надо согласиться со всеми твоими соображениями и отложить его до более благоприятного момента, когда не придётся считаться с разными трудностями жизни в Зубцове. Постараемся возможно легче перенести эту неудачу, имея ввиду возможность твоего приезда к нам в сентябре. Но твоё сообщение о настроении Маруси, пугает меня, ибо как же ты сможешь уехать и оставить девочек и дом на нового неизвестного человека? А поведение её, конечно, очень подозрительно; и мне кажется, что тебе следует поговорить с ней и выявить её настоящие намерения; всё-таки, проживши целый год и видевши от вас самое лучшее отношение, очень некрасиво бросить вас в такой трудный момент, когда ты не можешь её заменить. Если уж она задумала уходить, то уходила бы в Москве, а кроме того, давши тебе возможность побывать у нас.

Всё, что ты пишешь о «минусах» ваших условий, конечно, очень печально, и наш приезд только бы усложнил и увеличил все имеющиеся уже неприятности.

Кроме того, ты справедливо думаешь, что при существующих условиях, папе трудно было бы набрать ещё сил на зиму, и это, прежде всего, было бы неприятно вам самим и, в первую очередь, тебе, моя дорогая.

Видно, это лето всем нам вышло незадачливым, но ничего не поделаешь, и надо только постараться кое-как наладить остающееся свободное от занятий время.

В своём письме я писала тебе о том, что будем пытаться продлить наш срок здесь; до получения твоего письма, из которого уже вполне выясняется, что ехать нам, по всем статьям, не приходится, мы ещё ничего не предпринимали; сегодня или завтра папа поговорит с директором и выяснит возможность или невозможность остаться нам здесь на первую половину августа; оказывается, что это не так легко, и многие уже получили отказ; остаётся рассчитывать и надеяться, что посчитаются лично с папой и соблаговолят исполнить его просьбу; лично я мало на это рассчитываю, т.к. вообще папу не очень балуют вниманием. Между тем, это несправедливо не только по отношению к папе, но и ко многим молодым учёным, которые не могут найти себе здесь места в то время, когда места отдаются целым семействам почти что с грудными ребятами (2-х месяцев); детей масса; конечно, спокойствия они не вносят, в столовой ‒ галдёж, а в саду часто рёв и крик. Ну, посмотрим.

Если не останемся здесь, то подумаем: может быть удастся проехать куда-нибудь пароходом; в Киеве нас ждёт мало интересного, ибо К.М. раньше конца августа приступить к работе не в состоянии; вообще, я думаю, что весьма возможно, что она и вовсе к нам не вернётся; положение её жалкое, т.к. кто же из новых возможных хозяев её станет считаться с её здоровьем, как делаем это мы. Я уже просила тебя, дорогая Танюша, написать, сколько же вы платите за дачу? Нанимали вы её, имея ввиду и наше пребывание в ней, поэтому, папа во всяком случае, хочет принять часть расходов по найму её на себя. Что касается твоего приезда к нам, то он берёт его «целиком и полностью» на себя, поэтому ты хлопочи только о возможности устроить свои хозяйственные дела, а об остальном не думай. Наш приезд к вам стоил бы порядочно, а потому мы можем вполне помочь тебе. Не беспокойся и не считайся с тем, будет ли К.М. или нет; так или иначе я должна же буду устроиться, ты же не можешь внести своим присутствием никакой помехи.

От всего сердца благодарим И.В. за его всегдашнее содействие нашим свиданиям; хочется надеяться, что и на этот раз наше свидание состоится и вознаградит нас за происшедшую неудачу; конечно, я всё же буду очень огорчена, что не увижусь ни с И.В., ни с девочками, которых как-никак, а крепко люблю.

Письмо направляю на Артель, ибо по этому адресу ты получила уже не одно моё послание; хотела послать заказным, но здесь это довольно сложно и ещё удлиняет время доставки.

Крепко-крепко целую тебя, дорогая, а ты за меня ‒ девочек. И.В. сердечный привет.

Как порадуюсь я, когда его дело закончится полным успехом!

Твоя мама

Дорогая Танюша и дорогой Иван Васильевич! Только что созрело окончательное решение, о котором пишет мама. По-видимому, это решение вполне правильное, оно же даёт нам надежду на новое свидание с Танюшей в первую очередь, и это вносит некоторое успокоение. Будем жить надеждой на эту встречу, а тем временем сердечно желаем вам всем, чтобы ожидания И.В. поскорее превратились в действительность, и чтобы ваша общая жизнь потекла по-новому, по лучшему, по уверенному.

Крепко и сердечно целую тебя, милая Танюша, а ты поцелуй дорогого И.В. и милых девочек. Любящий тебя папа.

19.VII.38. Преображение. Киев