Письмо

29.III.39

Дорогая Танюша! Сегодня утром получила твоё письмо от 26-го, на этот раз пришло очень скоро; но судя по содержанию, ты не получила моего после дня рождения; Маечке я послала заказным, получила ли она его?

Сейчас хочу написать поскорее, чтобы опять не было большого перерыва.

У нас нет ничего интересного, но всё время есть неприятное: мы все уже такие старые, что то один, то другой нездоров; более или менее поправилась я, как опять заболела тётка; сегодня вызывала доктора, который приходит к заключению, что она всё-таки страдает от малярии; последние дни её мучила крапивка, из-за неё, собственно, и позвала, а тем временем t° поднялась до 40,1, сейчас ‒ 39,5; доктор настаивает (я это делаю безрезультатно давным-давно), чтобы она проделала систематический курс лечения; но что же с ней поделаешь? твердит разные глупости, бегает по урокам, с которых приходит в ознобе и жару, в таком виде часто даёт их, и всё в таком роде; все твои усилия и старания встречаются с непобедимым упрямством и ерундой.

Другой субъект, который изводит всякой чепухой ‒ Федя; он, кажется, совсем впадает в детство, но и ребёнок не может говорить такой чепухи и делать таких глупостей; не поверишь, до чего изводит такое поведение, и хорошо ещё, если бы мы сами были молодые и иначе реагировали бы, а так, всё страшно раздражает.

Надеюсь, что Нина всё-таки возьмётся за лечение, ибо сама видит, что выходи из её упрямства.

Сама я стараюсь выполнять предписания Соф., хотя и знаю, что многого этим не достигну; велел он измерить давление, но этого в Киеве мы сделать не можем: Красный Крест, где это делали, на Влад. улице, уже не существует, надо получить «направление» из поликлиники, а так как я лечусь у частного врача, то и не могу сделать этого нужного дела; это объективное показание; если его делать систематически, то получится картина, которая скажет каково состояние, улучшается ли дело или ухудшается, а так ‒ ходишь впотьмах. В общем чувствую себя лучше. Относительно лета надо было подавать заявление; пока подали на Преоб. на 1½ месяца, хоть буду свободна от обедов и всякой домашней возни; Прохоровка всё-таки из-за сообщения кажется далёкой, а как уезжать далеко, когда и сами, и тётка с Федей такие старики, с которыми всё может случиться. Маргарита ещё ничего не решила, поскольку Миша пока ни на чём не остановился; куда он попадёт? Какой-то он инертный, даже в штаб нельзя его выгнать, чтобы там получить разные сведенья.

И так, у нас атмосфера тревожная, беспокойная, неприятная!

Сейчас перечитала письмо и вижу, что ты «таки» получила моё письмо от 18-19, а Маечка?

Ты, моя бедняжка, опять мучаешься «одежными» делами! Спрашиваешь в открытке о цене юбочек? Пока не думай о них, а отложенные на них деньги употреби с добавкой на пальто Маюхе. Или, может быть, ты уже истратила 200р., которые, было, отложила на юбки? Я, кажется, уже советовала тебе употребить их на своё летнее пальто?! Тришкин кафтан! Я постараюсь добыть ещё что-нибудь у Аб., но сейчас и у него ничего нет. Если у тебя случится такой благоприятный случай, то приобрети мне канвы; если попадём в Преоб., то я буду вышивать; ведь читать всё время невозможно, а тут никакого рукоделия не найдёшь.

Твои сообщения об отметках Маюхи меня возмущают, так как виню в этом не её, а дурацких педагогов, которые до бесконечности «не доверяют», вместо того, чтобы «поощрять»; ведь так можно убить в девочке всякое желание что-нибудь делать; ты же сама констатировала, что она старалась, работала, а кто же в школе это оценил? Я бы на твоём месте снова пошла бы в школу и поговорила бы и с руководителем класса, и с этими «умными» педагогами. Очень досадно и обидно, что когда у девочки появился какой-то благоприятный сдвиг, они его снова собьют с неё; ведь предстоит ещё одна четверть, и если они и теперь все не будут ей «доверять», то к чему же это приведёт? Неудивительно, что она не хочет оставаться в этой школе.

Не нравится мне и то, что ты пишешь о своём лечении; отчего же ты перестала ходить на ванны? Это же тебе так полезно и во всех отношениях. Твои финансовые соображения относительно ванны хорошо понимаю, но с другой стороны и ванна очень заманчива; дай Бог, чтобы поскорее перестроили наркоматы и вы пополнили бы свои карманы.

Я не совсем понимаю, о каких материалах ты пишешь, какой розовый батист ты хочешь употребить на платья? Я такого не посылала. Неужели из 4-х метров белого батиста ты умудришься сделать что-то для себя и девочкам по блузке?

Интересно страшно, как понравилась моя посылка? Может быть всё забраковали? Напиши правду, чтобы я могла узнать вкус.

Маюхино «это не спешно», вполне совпадает с отношением к работе нашего прилежного Феди; сегодня он этими словами отвечал не вопрос: «Почему же ты не брался за работу раньше?» «Но ведь мне не сказали, что это спешно», и он валандал её (или лучше сказать, она валялась у него) чуть ни 2 месяца. Вот прилежание!

Конст.Пет., кажется, ориентируется на Гайсин; он собирался туда съездить; если что узнаю, сообщу; Маргарита Гайсин тоже знает; говорит, там очень хорошо, но, как в Тараще, удобств никаких. До ветру и т.п.

Всё забываю тебя спросить: вспоминает ли Инна, что траву покупала я? Если забыла, то ты, конечно, не спрашивай и не вспоминай. Как её здоровье? Если, паче чаяния, она эти 30р. вернёт, то бери их для девочек.

А что кража у Лавра? Нашли ли вещи и воровку?

Напиши о своих женских делах, они меня беспокоят. Отдала ли чесучовое платье?

Надо идти ставить чайник, кончаю

Крепко целую тебя и девочек. И.В. сердечный привет. Папа будет ему писать; дело его закончено и посылается в Москву.

Твоя мама

уладится, а тогда девочки, волей-неволей, смогут прожить это время у нас. Я не теряю надежды, что вспышка всё-таки не будет такой жестокой ‒ «последняя туча рассеянной бури».

Очень интересные сообщения твои о службе И.В.; ясно, что трудно от всего отказываться, и вероятнее всего, что он возьмёт заведывание кафедрой, но это ни так страшно (хотя достаточно неприятно), как сидение в том отвратительном помещении, из которого он выходит с мигренью и в плохом состоянии; ни в каком случае нельзя ему работать в таких условиях; его здоровье даёт ему полное право со спокойной совестью отказаться от этой работы.

Очень, понятно, неприятно разоблачать такое неудачное преподавание […] в момент, когда он в такой беде; но что же делать? Положение и И.В., и другого преподавателя весьма неприятно.

Танюша дорогая, ты тоже не заваливай себя работой, чтобы ты могла хоть немножко выходить и дышать воздухом, ведь это тебе необходимо; что касается диеты, то всё же соблюдай её по возможности; приходится перейти тебе на каши, молоко, которое ведь можно же доставать; неужели у вас также плохо снабжение, как и у нас? У нас трудно доставать рыбу, кур, масло; я всё же не могу жаловаться: добрые люди снабжают меня то тем, то другим, и с какой радостью я поделилась бы с тобой!

Сейчас сюда приехала с экскурсией Олечка, дочь дяди М. и Нади, возможно, что она будет и в Москве и, вероятно, зайдёт к вам; примите её и окажите ей помощь, если она ей понадобится; остановиться она собирается у своей кузины.

Завтра буду продолжать письмо, а сегодня папа идёт бросить его; как-то доходят мои простые письма? Писала к именинам. Телеграмму собираюсь послать, но папа миновал почту, не заметив её.

Крепко целую и люблю.

Твоя мама