Письмо

2/II-44.

Дорогой Боря! Я снова на передовой. Живу в тесном, но удобном блиндаже. Сейчас ночь. Я дежурный. Пол сплошь покрыт […]. Я пользуюсь ночными часами для написания писем и для продолжения наших математических работ. Днем негде пристроиться. У нас уже весна в полном разгаре. Снега мы нынче почти не видели. Сейчас просыпаются лягушки, появляются первые перелетные птицы и начинают весенние песни жаворонки. Они тут зимуют. Зато отчаянная грязь и сырость. На ногах приходится таскать огромные комья глины. Уж скорее бы вперед! Очень хочется знать, над какой тематикой ты думаешь работать. Знаешь ли ты адрес Хильмы. Тата писала, что он хотел мне написать. Мне хочется узнать у него судьбу Пед. инст-та Либкнехта. Тата пишет, что он перестал существовать. Мне очень хочется это проверить и найти Тиленко. Кроме того хотелось бы разыскать рукописи, которые были направлены в сборник, посвященный памяти Гливенко. Те статьи, которые были туда сделаны, очень хочется где-либо напечатать. С нашей кафедры анализа там было довольно много разных вещей, которые не должны были утерять интерес и в настоящее время. Вообще очень хочется восстановить по возможности больше связей со старыми друзьями. Если ты кого-нибудь встречаешь, очень прошу передать мой адрес. Ты хотел доклада моего по части дочерей. […][…], но ведь это не так-то легко. У меня, кажется, появилась новая дочь в возрасте 14 лет. Тата хочет усыновить одну из подруг Аллочки. Сердечный привет. (подпись)