Письмо

10/Х-44 г.

Дорогой Алешенька!

Ты просишь меня чаще писать, а я как будто нарочно пишу все реже и реже. Не знаю, чему ты это приписываешь, вероятно, чему-нибудь плохому, как и все за последнее время. Происходит это потому, что мне стало очень трудно писать тебе по многим причинам: а) писать что-нибудь хорошее я не могу, потому что я же не Паяц, а плохое, или то, что я тебе писала в последних письмах, мне не хочется, потому что это тебя раздражает, это не соответствует твоим требованиям от меня; b) события последних дней на фронте по газетам и письмам от тебя таковы, что душа замирает, чувствуешь себя скованной и ждешь, что вот-вот удар разразится над моей головой; с) я потеряла волю, я перестала бороться, я больше не в состоянии состязаться с превосходящими силами противника. Главный мой противник – это дети. С ними я нахожусь в постоянной борьбе, главным образом из-за учения. Начиная с Аллы и кончая Тусей одни сплошные огорчения. Алла из-за своей инертности, рассеянности, вялости производит впечатление мало знающей и получает соответственную оценку, и потом, она беспрерывно болеет. Ляля очень мало прилагает стараний, если над ней стоишь, она еще что-то делает сносно, но как только осталась одна, так начинается такое бумагомарание, что противно смотреть, и все чему ее учили, улетучивается бесследно. Читает невозможно плохо, и заставить ее читать надо потратить много сил. Туся учится хорошо потому, что ей очень легко, но уж очень плохо себя ведет – ломается, кривляется, как обезьяна, и не слушается. Алешенька, дорогой мой, пойми, я не могу справиться со всем этим. Видеть же детей такими, мне очень тяжело. И у меня все чаще и чаще появляется желание куда-нибудь уйти, чтобы не видеть, как все рушится и ничего не клеится. У меня беспрерывно болит голова и беспрерывный зуд, то там, то тут от крапивницы.

Вот опять получилось отвратительное письмо, и писать их у меня нет желания. Если бы ты был со мной, мне было бы в тысячу раз легче, на мне не лежала бы такая колоссальная ответственность. Когда же конец? Мне кажется, что я его не дождусь. Прости, дорогой, я хорошо знаю, что не время писать такие письма, что у вас там совершаются великие дела большого масштаба, и что значит жизнь нескольких человек, когда гибнут тысячи. Всеми силами души желаю тебе благополучия.

Крепко целую. Твоя Тата.