Письмо

24 июля

Дорогая моя девочка! Наконец я получил твое письмо, которому был очень рад, хотя и приучал себя не тосковать и не волноваться. Вчера меня вызвал в Москву Горбачев , который был здесь пролетом в Польшу. Мы уточнили с ним вопрос с приездом Леонтовича . Скорей всего он отправит семью прямо в Москву из Барнаула и приедет к нам один 13-15 августа. Я думаю, тебе приятно будет принимать человека, которому наша семья так обязана и сердечное отношение которого ко мне меня трогает до глубины души. Он будет инспектировать наш отдел и в его распоряжение Горбачев предоставляет свой ЗИМ. Таким образом, Леонтович приезжает в двойном качестве: друга и большого начальства.

Сам я выеду из Москвы 9-го августа и очень прошу тебя сейчас же послать по адресу Лизочки список вещей, которые надо купить. К 1 августа у меня остается 4300 рублей.

Уезжаю я из дома отдыха 30-го июля вечером. Говорят, что я хорошо загорел и имею свежий вид. Без Левинсона мне было бы в доме отдыха нестерпимо скучно, и я бы очень тосковал по детям и тебе.

Жить я буду у Лизочки, которая уезжает к тете Соне, потому что Румера на все разъезжаются и основательно запрут квартиру.

Один из первых дней августа Андрей специально со мной объездит на машине все магазины, главным образом для того, чтобы найти обувь для детей.

Я думаю, что если будем живы – здоровы, то в будущем году следует снять дачу рядом с дачей Андрея. Все Румеры очень приветствуют этот план.

Лизочка живет сейчас с Соней в двадцати минутах от меня, но просила не очень часто ее навещать, поскольку она не очень хочет, чтобы Соня и я общались. Мне кажется, что Соня стала еще несносней и Лизочке порядком надоела, но одиночество ее еще больше мучает.

Лизочка сказала, что поскольку Лиза получила от тебя письмо, она тоже хочет, чтобы ты ей написала и не забывала ее. Помни об этом, Оленька. Я бесконечно рад, что скоро буду с тобой. Кажется, что основное понял и очень надеюсь, что тебе станет со мной легче.

Крепко обнимаю тебя родная. Папуля.