Письмо

8/IX 44г.

Дорогая Таточка!

Никак мне не удается писать тебе регулярно. Очень много текущих дел и бывает так, что по 2-3 суток нет возможности писать письма. Мне приходится бывать в 3 разных местах. Везде много дел. Последнее время я с большим удовольствием вернулся к своей прежней работе ― топографии. Это для меня гораздо более интересно. Мне уже удалось сделать новую математическую вещь, относящуюся к топографии. Она явится в будущем составной частью моей работы. Это один чисто практический прием, подсказанный мне моими общими теориями. Я убедился в том, что при моих недостатках как физических, так и психологических, мне лучше всего быть топографом. Тут нужны мои математические познания. Когда я замещал моего начальника, моим основным делом была разведка. Для этого я мало пригоден, да и начальство меня не допускало ко многим делам, где нужна подвижность и ловкость. Кроме того, там было много хозяйственных дел. Лучше иметь небольшую должность, но владеть своим делом вполне, чем занимать крупное место, которому не соответствуешь. Я получил очень ценного помощника. Его фамилия Родионов. Он из Горького, с автозавода, но не знаком с Влад. Петр., хотя слышал о нем. У меня все возрастает уверенность в скором конце войны. Думаю, что именно скажем в этом одно из последних и самых веских слов. Последние дни я часто вижу Кацубу. Вчера по его заказу писал стихи какой-то девушке, ― его очередной флирт. Сегодня писал стихи по заказу другого сослуживца ― Байдукова. Зато сам я убедился в том, что флиртующие переписки мне не к месту и давно их бросил. Очень хочется послать тебе коллекцию моих фронтовых эпиграмм. Их набралось довольно много. У нас они вызывают неизменное веселье. Впрочем, мое основное желание сейчас ― докончить новую работу. Вчера получил очень хорошую открытку от Аскольда. Он вышел теперь в большое плавание и открыл себе широкие горизонты. Сейчас пишет научные работы на фронте. Очень досадно, что редко получаю твои письма. Каждая почта ― это напряженное ожидание. Каждый раз, когда нет писем, ― сплошное огорчение. Несмотря на мое самообладание и неизменно хорошее и бодрое настроение, мои товарищи заметили, что я переживаю из-за писем. При каждом удобном случае надо мною либо подшучивают, либо стараются скорее дать мне знать, есть ли мне письма и от кого они. К сожалению, от тебя писем нет уже дня 4 или 5. К условиям боя я привык до такой степени, что бывает даже как-то не по себе, когда слишком долго стоит тишина. Не представляю себе, как я буду жить в мирных условиях без грохота пушек, пулеметной стрельбы и т.д.

Очень прошу писать мне регулярно.

Крепко целую.

Подпись