Письмо

23/VIII 41г.

Дорогой Таток!

Завтра Гельфонд едет в Казань собирает академическую переписку. Последние дни мы чувствуем себя как-то не у дел – уже 4 дня не было воздушных тревог. Даже скучно стало. За все прошлые налеты ни один из наших знакомых не пострадал, насколько я знаю.

Вообще бомбардировка это конечно внушительное зрелище, но далеко не такое страшное, как я думал раньше. Дома образован своеобразный колхоз. Здесь сейчас Аскольд, Славка, …, Натали, … Потемкина, временами Маруся Гребенщикова (подруга Мани и Неды) т.к. дом, где она жила, разрушен. .Валентину Михайловичу коллективной атакой Аскольда, Натали, Маруси и моей удалось установить тайну Славкиных дел. В военной школе он не состоит, но имел оттуда какие-то блатные справки. Сейчас он встает на очередной воинский учет и будет призываться в Армию. Нас он водил за нос разными небылицами в течение нескольких дней. Хуже всего то, что в его делах фигурирует некая девица, о которой Аскольд и Маруся дают самый нелестный отзыв, и роль которой мне не удается установить до конца. Оказалось, что их сближению очень покровительствовала Вера! Маня и Неда ее знают и, притом, с самой худшей стороны. Впрочем, думаю, что теперь его дела придут в порядок. Расскажи это маме, но по возможности смягчи. Он уезжал на несколько дней из дома, говоря, что уходит в школу. По-видимому, большую часть этого времени он провел с этой девицей.

Аскольд почти не бывает дома. Он очень много работает в клиниках. Почти все ночи он там дежурит. По-видимому, они еще месяц проучатся, а потом будут призваны. Клава призвана дня два тому назад. Вероятно, уже уехала, т.к. она не звонит. У них телефон снят. Мирочка работает в диспансере и очень нервничает. Нинка где-то в Москве, но не показывалась ни разу. Ее дел я не знаю. У меня в Институте все хорошо. Сокращение сейчас прошло. Меня не трогали и трогать не собираются. Я назначен начальником пожарного звена нашего Института. Через 4 дня на 5-ый мы дежурим ночь в Институте. Остальные ночи я дома. В тревогу я должен проверить все техническое оснащение убежища – включить вентиляторы, свет, проверить уборные, закрыть запасные двери и т.д., а потом присоединяюсь к пожарным. До сих пор близко ко мне не попала ни одна бомба. По вечерам мы часто винтим. Блестящие способности на этот счет обнаружила Натала. Она играет уже сейчас по-настоящему. Зато Мирочка совершенно безнадежна. Славка немного умеет играть, но сильно мажет, а Аскольд совершенно не умеет. У нас бывает племянник Варвары Михайловны – Спекторский, который тоже винтит, но он часто мудрит при этом.

В большом ходу стихи. Аскольд показал мне много своих. Очень хорошие. Спекторский тоже читал стихи. Есть прекрасно сделанные, но все заумные. Я написал два новых стихотворения по заказу Маруси. Одно – это эпиграмма на нее, а другое вызвано тем, что она приехала в Москву на несколько дней, оставив дочку в Переяславле, и задержалась тут. Дома оно всем понравилось. Шлю их тебе, как главному литературному критику.

При разрывах бомб и вражьих самолетах

Ты явилась к нам, как ранняя весна,

Нам вдохнула бодрость при ночных налетах,

Пробудила силы от больного сна.

За весною следом пышет лето жаром.

После встреч с тобою встречи ждут в бою.

Разожжем мы бури, мир зальем пожаром,

А в минуту грусти песнь споем твою.

Но тебя, мой друг, молю я об отъезде,

Помня, что дочурка без тебя одна.

Ты должна взрастить в ней жажду страшной мести,

Чтоб за вьюгой смерти вновь пришла весна.

Издали она – ягненок, Так смиренна и скромна,

А вблизи – она бесенок

И коварством вся полна.

Мне давно хочется написать стихотворение на наш Институт, но пороху не хватает. Уж очень много тут нужно высмеять.

Наконец Людмила решила уехать из Москвы. Сейчас она ищет кафедру где-нибудь в провинции. Петр остается в Москве.

Я ничего не знаю о твоих материальных делах. Это очень беспокоит меня. Дядя Сережа обещал мне о вас позаботиться, но я боюсь, что и он будет в очень трудном положении. Напиши мне подробно, как вы питаетесь, где живете, какой ваш адрес. Наконец, самое главное, напиши подробное письмо о ребятишках. Последние дни я чувствовал себя таким одиноким, особенно когда Аскольд дежурил и тревог не было. Ужасно хочется получить письмо, где просто будет описано, что ребятишки делают и как они себя ведут. Очень боюсь, что вам приходится голодать. Как ты проводишь время, которое не занято хозяйством (если такое есть!). Очень советую тебе не сидеть вечера одной. Старайся чаще встречаться с людьми. Было бы очень хорошо, если бы ты могла принять участие в каких-нибудь общественных делах. Это очень важно для сохранения своей нервной системы. Дорогая моя, береги свои силы и здоровье. Они совершенно необходимо малышкам. Ведь со мной возможна всякая случайность, да и в самом лучшем случае не знаю, когда мы сможем вновь соединиться. Непременно приучай девочек к чтению!

Я послал вам с Покровским ящик книг. Читай их сама. Рассказывай дочкам и заставляй их читать. Посоветуй Аллочке прочесть что-нибудь из научных книг. Может быть Фабра или жизнь охотника за ископаемыми. Если ей там не все будет понятно, попроси ее написать мне. Я думаю, что в письме сумею на многое ей ответить. Лялечка должна сама читать "Почемучку". Начни с тех глав, где описаны путешествия. Это ей будет сейчас наиболее интересно, так как это свежо в памяти.

Тузику необходим букварь. У меня тут не оказалось. Постарайся достать и напиши мне об этом.

Очень сильно радует наша коллекция минералов. Недавно я получил кристалл дымчатого кварца величиной с наш малахит. Правда, кристалл не очень хорошо оформлен. Мне обещан кусок малахита вроде нашего. Я получил большой кусок (с наш тигровый глаз) амазонита – помнишь, это Аллькин "амузунит" – гораздо более интенсивно окрашенный, чем все наши.

Борис Левин думает о том, чтобы уехать. С его туберкулезом это необходимо. Он хочет оставить мне подзорную трубу и ряд книг. Вообще, я смеюсь, что к концу войны у меня соберется оборудование хорошего ВУЗ'а! Но сейчас это дает возможность провести вечер не думая о неприятных вещах, так что когда я свободен, я охотно занимаюсь коллекцией или сбором осколков. Особенно потому, что достать приработок сейчас невозможно. Скорее всего, я понемногу буду писать стихи. У меня задумано несколько вещей самого различного содержания, но пока не выходят. Мне очень хочется знать, как тебе понравится стихотворение, написанное Марусе. Ведь кроме послания дяде Вите, это первое мое стихотворение не издевательского типа.

Дорогая моя, напиши мне совершенно откровенно о твоих отношениях со всеми нашими ― мамой, дядей Сережей, Маней и Недой, Колей и Люсей. Передай им всем самый сердечный привет от меня и напиши, или попроси кого-нибудь из них написать о том, как кто устроился, все ли здоровы, как разместились.

Меня беспокоит состояние мамы. Она склонна видеть все в мрачном свете. Кроме того мне очень не нравится то, что она очень близка с Верой, и что у нее все время натягиваются отношения с дядей Сережей. Было бы очень хорошо, если бы Веру и дядю Сережу удалось поместить в разных местах. Похлопочи об этом. Непременно изолируй от нее детей!

До сих пор у меня нет ничего от тебя. Нередко из Академии люди ездят в Москву. Постарайся послать мне длинное письмо с оказией. По почте они идут очень долго. Открытки идут лучше. Мы получили одну от Мани уже из Казани, но там не было ни слова о тебе. Я несколько дней очень беспокоился из-за этого, но на днях я видел Леонтовича, который рассказал мне о Казани и сказал, что видел тебя. Правда, ни каких подробностей о тебе он не знал. Дорогая Таточка, в Москву приезжать тебе не следует. Ты должна быть неотступно при детях. Уж лучше, чтобы приехал Коля или кто-нибудь из девочек. Дело в том, что из Москвы трудно достать билет.

Имей в виду, что после потери Кривого Рога мы лишились большого количества металла. В связи с этим, очень важно наладить сбор лома. Я этим займусь дома в самые ближайшие дни. Очень советую тебе взять на себя в этом инициативу. Постарайся наладить сбор металла в возможно широком масштабе.

Горячо любящий тебя и ребятишек.

Подпись.