Письмо

8.III.33. Киев.

Дорогая моя, милая Танюша!

Вчера получила твое письмо от 3-го и вздохнула облегченно; хотя я разделяю твои сомнения и неуверенность в будущем, все же шансов очень много, что дело кончится вполне благополучно, и И.В. получит полное удовлетворение; твое чувство горечи о пережитых незаслуженно тяжелых днях тоже вполне понимаю и разделяю; если, Бог даст, все кончится хорошо, то все же еще много времени пройдет, пока сгладятся впечатления этой передряги. Будем надеяться, что такое удовольствие больше не повторится, но, думаю, след в душе от него останется навсегда. Слава Богу, что хоть паспортизация прошла без особых осложнений, т.к. думаю, что невыдача пока паспорта тебе вызовет только излишние хлопоты, но не затруднения собственно в выдаче; странно все-таки, почему не приписали сразу и тебя, раз приписывали детей.

У нас пока паспортизация не дает никаких неприятностей; в других домах делается все еще проще, у нас же, по-видимому, Л. старается все раздуть и переволновать людей; тип не очень-то приятный: где может, делает неприятности. В остальном пока все у нас идет по-прежнему: сидим без света, который говорят, по нашей улице явится не раньше лета; сидим без денег, которые получаются очень малыми дозами, а потому решительно ничего нельзя сделать для улучшения положения; все почти мои запасы окончились, остается фунта 2 греч. крупы, которую в последнее время мы очень усердно тратили, ибо ничего другого нет, а дальше и не знаю, как будем жить: на базаре почти ничего нет, ничего не подвозят, продают крохотными стаканчиками по адски дорогой цене; в Торгсин'е нет ни муки, ни круп, ни макарон, т.ч. приобретение банов в конце концов не даст почти ничего; муки у меня ни крошки, т.ч. приготовлять обед становится все труднее и труднее; да что тебе говорить, когда у вас положение то же, если не хуже. Одно у вас преимущество – свет, но зато, по рассказам Н.В., у вас очень велика опасность пожара; вчера она была у нас и порассказывала о прошлогодних пожарах, и, конечно, привела меня в трепет: оказывается, по ее рассказам, было много человеческих жертв; не дай же Бог переживать еще и такую катастрофу! Платье и трико она пустила в ход; м.б., и удастся продать; за пёстрое Марг. еще денег не получила, и пока они не у меня в руках, я, конечно, не уверена, что получу их: сейчас идут просто невероятные кражи и обманы всякого рода. Приехала ли твоя соседка? Как устраиваешься с квартирой, когда надо бывает тебе выходить? Как ведет себя Зина? Как досадно, что она вас совершенно бесполезна по разным причинам! И все свалилось на тебя, моя дорогая, на тебя, которая так ненавидит хозяйство и все с ним сопряженное; остается поддерживать себя мыслью, что все меняется, переменится и такое твое положение.

Между прочим хочу сообщить тебе, что видела Колю Гр. и говорила с ним о Фергане; он говорит, что сама по себе местность и климат прекрасные; но все там только начинается развиваться, т.ч. для научных специалистов, вроде И.В. и папы, там совершенно дела найти нельзя; техники, инженеры – другое дело, они всегда могут устроиться; зато завидные вещи он рассказывает о продуктах, а главное о фруктах; подумай, виноград – 60 к. пуд! Теперь, говорят, стал дороже, но это значит – 3 к. ф. Не благодать ли? А мы здесь уже года два и ягодки его не имели во рту. Итак – Фергана не для нас. М.б., найдутся места и более приятные, если уж придется их искать.

Относительно договора ты, моя милая, думаешь, что я уж совсем ничего не понимаю в делах; я прекрасно знаю, что он обязывает, но только я ошиблась в том, что думала, что договор, как и было всегда, обязывает обе стороны, а оказывается, что он теперь однобокий: одна сторона может его нарушить без всяких компенсаций, а другая нарушить не может, а только должна молча и спокойно проглотить пилюлю. Вот это для меня непонятно. Буду очень, очень рада, если И.В. удастся немножко хоть отдохнуть; если уж и он прибегает к валерьянке, то ясно до какой степени он издерган; теперь он поймет и М.М., который без нее жить не может.

Мар-ту я вижу по-прежнему очень мало; сейчас у меня сидит О.А. и шьет ей ее старое синее платье; так вот вчера просидела напрасно (уж взялась за мою юбку), т.к. М-та не могла прийти померить, пришла только сегодня утром; кружок их распался, сейчас ее приглашают во вновь образовавшийся, но… пока все же за даром, все в виду будущих благ; по-прежнему сидят без денег и пока без пайка – одна грусть!

Надежда надеется скоро устроиться во вновь открывающейся столовой; хочет поступать туда, где будут кормить, т.к. самой питаться нет возможности.

Радуюсь успехам моих дорогих девочек и от души желаю, чтобы и дальше они сохранили свою бодрость духа и уверенность в себе. Как-то пройдет их вечер? Пусть пришлют мне программу и расскажут, с чем каждая выступала. Удастся ли тебе присутствовать?

Справлялась о посылках; пока по отделениям их не принимают; принимают только на вокзале; но, пока дорога отчаянная, мне трудно будет это сделать; надеюсь, что весна, которая уже подходит, даст мне возможность добраться до вокзала. Пока у меня и запасов мало; вот дадут пайки, тогда и постараюсь выслать. Как работает ваш кооператив? Получаешь ли что-нибудь? Сегодня мы, наконец, получили мороженого судака, за которым ходили раз 5-7; кажется, хороший; радуемся, т.к. один обед обеспечен.

12 ч.н. Крепко, крепко целую тебя, моя дорогая, а ты за меня моих милых девочек; жду от них подробности о «выступлении»; пусть Тасик напишет мне, исполняет ли Маечка свое обещание и не обижает ли нашу малышку; она ведь дала мне слово.

Сердечный привет И.В. и пожелание спокойно отдохнуть.

Твоя мама.