Письмо

24 июля.

Как быстро дошло радостное извести о Танюшином экзамене! Сегодня 24-е, а письмо твое, дорогая Маюша, написано 20-го! Еще никогда так быстро не доходили письма. Спасибо, дорогие мои, за «оперативность»! Ведь я каждый день по неск. раз все улетала душой к вам и переживала неизвестность.

Теперь, конечно, есть все основания надеяться на положительный окончательный результат. Целую вас и радуюсь вместе с вами! Стараюсь представить себе нашу студенточку во весь рост и как она вообще сейчас ходит и как смотрит, все, все… Ведь несомненно произошла большая перемена в ее самосознании, сейчас иначе себе себя представляет, чем неск. дней тому назад, и это как-то бессознательно отразится на всей ее внешности и на манере держаться. – Будем теперь все вместе общими усилиями посылать добрые пожелания и подбодрения Олечке, чтобы все у нее прошло в том же духе! – Я хотела сейчас взглянуть на их фото, и представить их себе, - не нашла! Никак не могу вспомнить, куда я спрятала их! Ужасно огорчаюсь! Помню, что носила их показать Мише и Галочке; помню, что, вернувшись к себе, обдумывала, куда их получше положить, чтб. надежно, и заворачивала в чистую белую бумагу, и подписала их, - а дальше что? Не знаю. В тех места, где я обычно держу все, что мне дорого, - их нет, и вместе с ними нет и самых моих дорогих фото, - и где их искать – не знаю. Нина Мелит. гов. «не ищите! Сами найдутся где-то; неожиданно».

Вчера пришло то длинное твое письмо, к кот. ты посылала коротенькое дополнение; через неск. дней после него! Вот как странно бывает! – То длинное мне доставило настоящую сердечную радость: я целый день ходила под впечатлением большого и душевного разговора с тобой. Я на него отвечу отдельно, п.ч. сегодня рука не хочет писать! Целую крепко, крепко. Душою вместе с вами. Любящая тетя и бабушка.