Письмо

10. ч.в. 7.V.34. Киев.

Дорогая Танюша! Получила вчера твое письмо от 2-го; очень рада, что Вы хоть немножко развлеклись и прогулялись.

… Сейчас пришла Над. Вас., беседуем о даче…

К сожалению, принесла вести печальные: Ворзель отпадает, т.к. большинство дач взято на учет для выселенцев из Киева; оставленных для дачников очень мало, а потому за них дерут невероятные деньги; хозяйка, у которой они жили в прошлом году, в этом никому ничего не сдает, т.к. при сложившихся обстоятельствах боится; жизнь в Вор. будет очень дорога, т.к. он уже включен в число настоящих курортов. Теперь Н.В. собирается еще съездить в Боярку, где она многих знает, но и на Б. она мало надеется. В общем же люди имущие уже понанимали, что возможно, и найти поэтому нам, т.е. малоимущим, очень трудно.

Я, кажется, писала тебе, что приехала Марг. Мих., которая привезла сюда своего маленького внука после 2-х воспалений легкого; она тоже ищет дачу; вчера она с Э.М. приезжали к нам, и от них я тоже получила некоторые сведения: так – в Дарнице две небольшие комнаты на сезон стоют 900 р., вообще комната на месяц расценивается в 200-300 р.; куда же нам соваться с нашими грошами? Вероятно, завтра она поедет в Ирмень и обещала сообщить мне, что там найдет и узнает; м.б., и Э.М. поедет с ней; они, конечно, будут сами хозяйничать и питаться, чем Бог пошлет, а прокормить малыша, которому всего 1 г. 1 м., не так трудно; зато наши девочки, которые уже большие и пищи требуют достаточно, да и больших тоже уже нас вдвое больше, т.ч. наше хозяйство потребовало бы больших забот и затруднений.

У нас тут радио часто извещает о продаже мест в санатории и дома отдыха от Кр. Кр.; Н.В. была в управлении, где ей сказали, что у них есть всяческие места, но цены тоже большие – 300-350-400 р.; дешевле, конечно, дома отдыха; кажется, можно иметь место за 250 р.; предлагали ей плавучий санаторий, который очень расхваливали; он ходит между Киевом и Одессой (так ей сказали; Реф. же был там в прошлом году, и они болтались в киевской округе); для взрослого это, пожалуй, и хорошо, но что будут делать дети в течение месяца на пароходе? А как измучимся мы с тобой от страха за них! Как ты об этом думаешь?

Как видишь, у меня сведения неутешительные, и я не представляю себе, на чем бы мы могли остановиться; вообще трудно решить этот вопрос на расстоянии, и мне кажется, что если Вы не придумаете и не остановитесь на чем-нибудь до приезда к нам, то только по твоем приезде сюда можно будет уже решительно думать здесь. Вообще, по-моему, надо забыть все прежние способы устройства на даче и искать новых, которые, надо признать, недоступны нашим карманам.

Ты снова пишешь о Цагвери, но я уже писала тебе свое мнение, а сейчас еще раз скажу, что адски страшно пускаться в такой дальний путь; Вы, конечно, знаете о новой большой катастрофе на линии Харьков – Киев; много убитых и раненых; конечно, все может быть и на малом переезде (помнишь о катастрофе дневной на пути Боярка – Киев?), на большом же опасность удесятиряется. Сообщу немедленно, когда что-нибудь узнаю от М.М. и Н.В.

Теперь хочу еще сказать тебе, что я узнала на хлебном пункте, куда ходила сегодня; как и везде – я не встретила любезного отношения; одна девица сначала сказала, что выдать карточек нельзя, и отослала меня к заведующей; эта оказалась не более любезной и твердо заявила, что прежде всего потребуются от тебя документы об иждивенчестве и те, которые представляются обыкновенно при исхлопотывании карточек; при подаче их на пункт надо еще достать распоряжение о выдаче Вам карточек от Горсовета, и только при этих условиях можно надеяться на получение карточек.

По этому вопросу, я думаю, можно все-таки чего-нибудь добиться, но о другом каком пайке, конечно, нечего и думать тем более, что даже местные служащие почти ничего не получают. Т.ч. и на этом фронте ничего ободряющего нет. Лишиться Вам Вашего пайка – большая потеря, на которую трудно решиться, т.ч. Вы сами уже на месте разрабатывайте, как поступить повыгоднее.

Не помню, писала ли я тебе, что папу, говорят, сняли с первого списка; это значит, что мы будем получать половину того, что получали. Горе!

Теперь еще скажу о «квартирных трансах». Вчера, когда у нас собралась порядочная компания по случаю папиных именин, явилась новая комиссия по реквизиции комнат; т.к. мы в это время обедали, то папа впустил их в кабинет, прикрывши предварительно дверь из нашей общей комнаты; комиссия на этот раз состояла всего из двух человек – кто-то чужой и наш председатель ЖКП, очень на этот раз приличный человек; посмотрели, поговорили, чужой чуть заглянул в спальню и после папиных указаний на свои документы, на свою нужду для работы в тихом помещении – ушли, причем чужой сказал: «Ну, работайте!» Вообще поведение было на редкость корректное и по-видимому благоприятное; никаких бумажек не оставили и сегодня мы тоже ничего не получили; т.ч. мы надеемся, что дело прошло благополучно; конечно, дальше опять же «все возможно», но все-таки некоторое спокойствие внесено; очень было благоприятно, что нашего «друга» с ними не было, он появился в передней, когда они уже уходили.

… Я сказала, что у нас собралась довольно большая компания да еще на обед; не думай, что я ее пригласила, теперь не так-то легко это делать, но дело вышло само собой: приглашены были Вос. и Кр.; но почти неожиданно к обеду пришла Екат. Ал. и совершенно неожиданно в момент, когда мы садились за стол, Эм. Мих. и Мар. Мих., а за ними Юл. Сем.

Обед же был, конечно, очень скромный и рассчитан и на следующий день, т.к. К.М. свой выходной перенесла с 6-го на 7-ое. Ты представляешь себе мое состояние? Хватит – не хватит, эта мысль сверлила меня весь обед; слава Богу, справилась, но наш завтрашний обед был съеден в своей большей части, на вечер уже ничего не было, а вечером пришли Грун., О.А. и Н.К., Ол. Анд, и Ад. Мак.; тут мне уж пришлось совсем плохо, но и из этого испытания кое-как выскочила; было, конечно, приятно такое внимание, но зато я напыхтелась и порядком устала, т.к. весь день пришлось пробыть на ногах, только после 2 ч. н. легла спать и, конечно, спала неважно. Было приятно увидеть людей, ведь мы тоже живем вроде «отшельников»; но все же видим и соприкасаемся с людьми больше Вас; думаю, с другой стороны, что это хуже, т.к. Вы не видите жизни, а мы видим и чувствуем все ее стороны. Пришлось слышать очень много интересного, что передам тебе при нашем свидании, на которое все же надеюсь.

Пока же крепко целую тебя и детишек, И.В. шлю сердечный привет; за всех Вас мы все же вчера выпили и пожелали Вам всех благ.

Хочу все же повторить тебе – «береги девочек» и не жалей, что не служишь; твоя установка совершенно правильна, в чем ты сама убедишься.

Твоя мама.