Письмо

11 ч.ут. 14.IV.34.

Дорогая моя, голубка Танюша! Хотела сегодня засесть и написать все поподробнее, но вчера после обеда узнали, что Вар. Сем. в 48 ч. выселяют; можешь себе представить ее состояние; она совершенно убита; дают комнатку в 1 1/2 саж. в соседнем доме; но куда девать вещи? Встал вопрос, который беспокоит и меня, и тебя. Сейчас иду к ней, чтобы помочь укладываться и кое-что взять к нам…, хотя неизвестно, что будет и с нами; ей предлагают большую комнату в их же доме, но она в совершенно, заведомо всем, в бандитской семье, в которой, помнишь, года два, три назад повесилась молодая девушка из-за окружения; так вот в этой комнате сам управдома говорит, что в ней В.С. «погибнет» - хорошая обстановочка! Поэтому она решается взять крохотную, но в порядочной семье. Делается что-то невообразимое; на создавшейся почве происходит масса злоупотреблений, спекуляция, подлость; Москва засыпана письмами к властям, назначенная оттуда комиссия, которая, кажется, уже и приехала, но что она поделает, когда всюду воры и мошенники, о которых, м.б., Вы и читали. Бедная В.С. совершенно пришиблена, т.ч. очень жалко оставлять в таком состоянии и в таких условиях одну, и ведь она же очень больна, у нее уже буквально все вываливается, а тут надо укладываться, таскать, поднимать и т.д. И представь, еще и это надо считать счастьем, т.к. могли загнать на окраину или выселить в Свят., Пущу и т.п.

У Мар. как будто успокоилось окончательно, но еще третьего дня, несмотря на все бумаги, освобождающие от уплотнения, являлся упр. с милиционером, который, правда, в качестве благородного свидетеля, с требованием освободить кабинет и имел наглость дважды заявить М.М., что он «спекулирует» на своих документах; Мар. пришла в такую ярость, что стала на него кричать и бросилась на него с намерением побить, но, слава Богу, М.М. успел ее оттащить и загнать в другую комнату, из которой она все-таки скоро выскочила и продолжила свой напор.

Мы пока сидим, но не спокойно, т.к. выступление Л. нам все же остается непонятным и поэтому можно ждать всего; говорят, что науч. раб. получают все-таки какие-то льготы, но об этом нигде не прочтешь. И все это на фоне и без того бесконечно трудной жизни. Сейчас уже являлся из Тек. ин. гражданин с подпиской на заем, которая должны совершиться немедленно, в один день! Подписка на месячный оклад, и это по одному институту, а есть же у папы и два других. Посчитай, какой будет ежемесячный вычет и это в то время, когда и так сводишь еле-еле концы с концами. Просто не знаешь, как быть?! На базаре дороговизна адская, но есть все. А что для нас в этом толку? Совершенно не знаешь, чем питаться, чтобы было подешевле. Купила у Муры 1 п. картофеля, хоть и не очень много дешевле базарной (23 р. п. – на баз. 25), но зато картофель хоть мелкий, но хороший; они сидят без денег, т.к. уже второй месяц З.Д. ничего не получает.

Ну, дорогая моя, кончаю и бегу; посылаю письмо Милочки; жду с нетерпением, ответит ли нам тетка Ольга.

Крепко целую тебя и девочек; И.В. шлю сердечный привет и бесконечно радуюсь, если у него действительно нет диабета, но во всяком случае на этом нельзя успокаиваться и надо лечить почки.

Твоя мама.