Письмо

21.III.34. Киев.

Дорогая моя Танюша!

Вчера была обрадована твоим неожиданным письмом; к сожалению, радость моя была не долгой: весть о здоровии И.В. меня несказанно огорчила; какая обида, что он так запустил болезнь; подумать только – два года он совершенно о ней не думал, не лечился, хотя мы просили его поберечь себя; трудно теперь придется и ему, и тебе, пока удастся достичь благоприятных от диеты и режима результатов. Что можно будет предпринять в отношении санатории? Как было бы хорошо, если бы ему удалось снова попасть в санаторию в Сочи, где он так быстро и так хорошо поправился; думаю, что болезнь эта настолько серьезна, что должны же это учесть и дать ему возможность подлечиться; что касается финансов, то необходимо мобилизовать все возможное, чтобы он поехал, елико возможно скорее; с нетерпением будем ждать результатов второго анализа. Как трудно будет тебе, моя бедняжка, соблюдать прописанный режим! Есть ли у тебя весы? если нет, то как же ты справляешься? да еще без кухни и плиты. Да еще и без Ев. Ион.! Если диагноз ей поставлен правильный, то, конечно, на ее работу трудно рассчитывать, и очень возможно, что она уедет раньше времени; если же она останется болеть у тебя, то, думаю, что будет неудобно и ей, и тебе, т.к. тебе придется ухаживать за двумя больными; иное дело, если ее болезнь острая, а не затяжная; тогда, понятно, тебе будет не так трудно ее выходить.

До чего же Вам не везет, дорогие мои! Ведь совершенно непрерывно неприятности идут одна за одной, без передышки, без светлых перерывов! И вот дошло уж, кажется, до самого плохого – серьезной болезни И.В. Неужели он и сейчас не возьмется за себя, как следует?!

Если бы ты знала, голубка моя, как мне тяжело, что я не могу тебе ни в чем помочь, облегчить хотя бы хозяйственную часть, которая так тебе тяжела и неприятна. По истине не в добрый час Вы выехали в Москву; сколько пережили Вы за эти последние два года; после пожара и твоей болезни казалось – довольно, так нет же: опять такое обострение болезни И.В.! Дай Бог хоть поскорее ее ликвидировать и потом уж не запускать так непростительно.

Не повезло тебе, дорогая моя, и со службами; хотя, конечно, теперь, пока не выяснится со здоровьем Ев. Ион. тебе все равно нельзя оставлять дома; соблюдать такую диету, какая нужна И.В., только ты одна и можешь. Есть ли, кстати, у тебя весы? Как ты справляешься с весом и мерой?

Детские каникулы пришлись как раз кстати, а то сопровождение их в школу и обратно – лишняя тебе нагрузка. Как-же ты сама чувствуешь себя? Выровнилось ли сердце?

Я очень рада, что моя «носовая паника» дала тебе повод немножко посмеяться; произошла она именно потому, что я хорошо знаю высыпки лихорадки, но никогда и ни у кого не видела, чтобы она высыпала на носу; это меня и волновало; повторяю твои слова: «все хорошо, что хорошо кончается».

Ты спрашиваешь о Муре, Захаре и Мите; Митя, как я писала тебе, пока оставлен здесь «до нового распоряжения» и работает, где работал и раньше.

Мура обещала на днях зайти, а пока я знаю, что здоровье ее мужа не особенно хорошо, сама она непременно хотела бы летом подлечиться на курорте.

Дело, о котором я тебе писала, заключается в том, что З. попал, «как кур во щи»; строилась какая-то, кажется, фабрика (где ты гостила у Веры К.); 5 человек было назначено для наблюдения за постройкой; это началось года 3-4 назад; когда дело подошло к концу, то оказалось, что смета не выполнена, получен большой перерасход и к ответу притянуты эти 5 человек; конечно, есть много смягчающих, по крайней мере З., вину обстоятельств и надеются, что он и совсем будет оправдан, а дело о нем прекращено, но… пока, конечно, все это очень тяжело и беспокойно.

Митю все видят очень редко, т.к. и он, и Галя очень заняты, да и Федя тоже имеет мало свободного времени, чтобы бывать у них.

Спасибо тебе за сведения о машинной работе; значит, расценка приблизительно такая же, как и здесь. Я все еще не собралась сходить узнать адрес В.М.; у меня сейчас так болят ноги (верно, от погоды весенней), что я с великими муками хожу по делам; вот и сегодня ходила: все к финну, но он заболел, и я все остаюсь не при чем. Что касается быстроты моего писания, то как-то до сих пор я этого не установила: то забываю, то работа такая, что трудно учесть из-за неразборчивого почерка, из-за украинского, писать на котором мне гораздо труднее; и пишу же я очень редко за неимением знакомых, которые давали бы мне работу.

Поцелуй за меня Маечку за ее письмо; я нахожу, что она очень хорошо пишет; буду ей писать скоро. Как-то настроение нашей Тасеньки? Болит ли головка? Крепко целую тебя, моя дорогая, и моих милых девочек; И.В. сердечный привет и пожелания здоровья.

Твоя мама.

Все забываю тебя спросить о том, страдает ли И.В. от жажды; ведь это чуть не первый признак диабета; кроме того, второй признак – усиленное выделение мочи, которое, конечно, в трудных случаях доходит до 12-15 и 18,5 литр. в сутки; что-то ты этого как будто никогда не говорила и не писала; болезнь чисто нервного происхождения; возможно, что, как ты и думаешь, настоящее у И.В. обострение и произошло от пережитых потрясений. Очень рекомендуется Карлтсбад, Виши; вероятно, и на Кавказе найдутся подходящие воды. Напиши мне, какой получился и получится анализ, полностью. Очень меня беспокоит эта его болезнь. А что говорят д-ра об инсулине? Не советовали ли они его И.В.?

Пожалуйста, действуйте энергично и неотступно.

Пиши подробно о ходе болезни, о том, как И.В. себя чувствует. Сильно ли худеет, устает, как его головные боли; обо всем напиши.

Еще и еще целую.

Твоя мама.