Письмо

3 ч.д 4.II.34. Киев.

Дорогая моя Танюша!

Все время думаю о Вас, и все новые вопросы являются в голове: как обстоит дело с постелями? Удалось-ли спасти подушки и одеяла? Ведь это же будет немалое бедствие, если придется все приобретать; ради Бога, пиши обо всем, что нужно; м.б., кое-что имеется у нас или удастся купить дешевле здесь. Что удалось спасти из платья И.В.? У него, положим, и было немного (кажется, один приличный костюм), а если и это погибло? Я не представляю себе, как удалось Вам спасти и то, что спасли; думаю, что, верно, выносили уже после пожара, когда потушили огонь, иначе все бы раскрали на улице. Много ли пропало таким образом?

Сегодня утром прибегала к нам Мура; она очень горячо приняла к сердцу Ваше бедствие; взяла адрес и, конечно, будет Вам писать. У них тоже неприятности, не считая постоянных по службе З.Д., который уже совершенно измотался, измучился от условий работы: так изнервничался, что совершенно потерял сон. А к этому прибавилось вот еще это: Митю мобилизовали для отбывания воин. повинности, определили на броневые автомобили и завтра его уже отправляют, но пока еще не объявили ему, куда направят; вчера он приходил к ним прощаться, очень грустный и расстроенный.

У Феди тоже плохо: его с семьей выселяют из здания КИНХ'а, т.к. его берут в связи с перенесением столицы в К., под Наркомснаб; дают на квартиру деньги, но, конечно, не столько, сколько на этот предмет надо (!), а кроме того помещений вообще нет.

У Шуры была такая же история, но пока им дана месячная отсрочка, а потом должны (?) дать квартиру семье, т.к. он мобилизован на село; как окончательно разрешится этот вопрос, пока сказать трудно.

Мура тоже очень расстроена; особенно ее угнетает состояние здоровья З.Д.; по всей вероятности, им придется взять к себе Федю с семьей, а это, конечно, не очень им улыбается; будь Федя один – другое дело, а с женой и девочкой – трудно.

Воск-вы тоже очень взволнованы Вашим бедствием; М.М. меня очень тронул своим отношением: прибежал вечером специально, чтобы поговорить о том, как Вам помочь, и собирается послать Вам денег, как только их получит; я сказала ему, что пока мы послали Вам немножко, и что я жду от тебя более точных данных о Ваших потерях, и по получении их можно будет вместе подумать, как быть, сколько послать и т.д.

Прошу, дорогая моя, ты со своей стороны продумай и напиши откровенно, каковы Ваши нужды; что сможем, сделаем с радостью сейчас или позже.

Очень жду вестей о детях: устроила-ли их уже в школу? В какие группы? Близко-ли школа? Как они себя чувствуют, не нервничают-ли? И как вы с И.В. чувствуете себя теперь, когда нервный под'ем прекратился? Правда, Мура говорит: «верно, Таня еще больше поседела после такого переживания».

В Вашем здании есть-ли общежитие студентов? Я поняла, что нет, а папа думает, что есть, если есть столовая.

У нас новая общая беда: лишили хлеба всю 3-ю категорию, значит, сняли дядю с Ол. и Ксению; во 2-ой кат. сняли иждивенцев, а впереди – снятие с 1-ой кат., т.е. папиной, меня, как иждивенца. Конечно, это нас удручает, потому что хлеб – главное питание дяди; если у него нет хлеба, то его ничем не накормишь. И чего это будет стоить! Все это совершенно непонятно, если принять во внимание необычайный урожай этого года.

По-видимому, Ваша посылка пропала, не выйдя из Киева; я слышала на почте, что наше отделение на Фунд. отличается пропажами посылок; в моих посылках Раисе каждый раз чего-нибудь не хватает, а посылка хорошо зашита; вот артисты и воры! Сегодня получила от нее открытку, где она пишет, что из 16 конф. она не нашла ни одной.

Скоро пришлю Вам продолжение Мишиной дискуссии; пока у меня есть только […] Львовича (Тутковского), а ответ на него М.М. еще пишет. Покоя нет и нет уверенности в благополучном конце.

Крепко целую тебя, моя дорогая, а ты за меня моих дорогих девочек.

Передай сердечный привет И.В. и поклон Ев. Ион.

Твоя мама.