Письмо

30.IV.37. Киев.

Дорогая моя Танюша!

Вчера была у нас Маргар.; между прочим приносила показать купленное ею платье: полотняное, бирюзового цвета, не светлое, вышитое, собственно – купон; такие платья есть всех цветов, и я хотела купить тебе такое же, но не знаю, какой цвет тебя бы устроил; но меня остановили короткие рукава, которых, пожалуй, ты не захочешь; стоит оно 55 р., есть и с длинными, но то стоит уже 80 р.; крестьянского сурового полотна, по словам Марг., уже давно нет, но цветное полотно (без вышивки) есть тоже разных цветов; есть также тонкая парусина; не знаю, как бы ты отнеслась к такому материалу. Напиши, пожалуйста, чем можем мы тебе помочь, тогда с помощью Марг. я что-нибудь куплю.

Напиши также, получила ли ты 50 р., которые мы послали тебе на купанье; из твоего письма этого не видно; Маечке к именинам также послали 50; я так теперь задурена, что не сообразила, что ее именины совпадают и с нашими праздниками, т.ч. надо бы было послать что-нибудь и Тасику; постараюсь поправить свою ошибку.

Относительно нашей поездки в Пет. папа сейчас пишет; срок назначает с 15 июля по 15 авг.; если нельзя, то с 1 июля по 15 авг; будем ждать ответа, тогда выяснится и срок пребывания у нас девочек, если эта их поездка осуществится. Осуществление ее будет отчасти зависеть и от здоровья К.М., т.к. без нее я, конечно, не справлюсь с хозяйством; я очень устала, боюсь, как бы не свалиться, плохо у меня в голове.

Теперь перехожу к очень серьезному вопросу, по которому мы хотели бы услышать Ваши мнения. Дело в том, что у Маргар. семейная жизнь совершенно разваливается; она, положим, уже давно в сущности развалилась, но оставалась хоть видимость; сейчас же отношения отца с сыном так обострились, что недавно у них произошла весьма неприятная сцена; оба были страшно возбуждены, оба говорили друг другу неприятные вещи, и явилась необходимость как-то закончить и предупредить подобные столкновения. Дело, как ты, конечно, уже догадалась, заключается в том, что Миша вырос и больше не желает оставаться в тех условиях, которые создались; хочет выяснить, «есть ли у меня отец или нет? Если нет, то я ухожу к дедушке и бабушке или уезжаю к тете Тане»; он видит, что все внимание направлено не на него, а на нее; ее же он возненавидел и совершенно не в силах дальше переносить ее присутствие; дело загорелось из-за того, что она чувствует себя вполне свободной в своем поведении дома; недавно Марг. водворила Мишин письменный стол (между прочим Ваш детский) в кабинет к М.М.; сначала все было хорошо, но вот недавно, когда Миша занимался у своего стола, она явилась и села заниматься совершенно, не считаясь с тем, что это стол М.М.; в сущности мы не видим в этом ее поступке ничего вызывающего, ибо она же уже давно не на положении домработницы; Миша же, как видно из этого факта, уже не может спокойно ее видеть, а потому в конце концов просто выгнал ее из кабинета; что и было причиной разыгравшейся дальше сцены; Марг. не было дома, она узнала об этом уже потом по рассказам обеих сторон. Оба взбесились, и становится страшным, что может быть, если это будет повторяться. Является серьезный вопрос, что же дальше делать, как устраивать жизнь обеих сторон. Марг. пришла просить совета; конечно, мы сразу не могли дать его ей; пока решили, что прежде всего надо Марг. переговорить с М.М., и вот, вероятно, разговор этот состоялся 2-го мая; ведь жизнь теперь такова, что и поговорить-то нет времени; Мар. жалуется, что с ним совершенно нельзя говорить, так он бесится. Что выйдет из этого разговора трудно предвидеть, ибо выдумать что-нибудь трудно. Как осуществить какое-нибудь разделение? Это же почти невозможно в настоящих условиях жизни.

Поговорите, и напиши свое мнение. Марг. просит папу пока хоть на время экзаменов, м.б., взять Мишу к нам; ну, это можно будет решить после их разговора.

Пока кончаю; крепко целую тебя и девочек, И.В. сердечный привет.

Все ли у Вас благополучно? Опять в Мос. несчастие – взрыв; с раскрывая газету просто дрожу, как бы не узнать чего и о Вас.

Твоя мама.