Письмо

25.II.37. Киев.

Дорогая, милая Танюша!

Задумалась я над твоим письмом; столько в нем разных вопросов, на которые так трудно найти хороший ответ. Первым делом меня все-таки удручает Майка; это самый важный и трудный вопрос; Ваше намерение оставить ее на второй год, конечно, очень основательно; только я боюсь, что при ее характере как бы во втором году она не стала учиться еще хуже; если бы это случилось не по Вашей воле, а просто из-за ее плохих успехов, тогда другое дело: она смирилась бы и, м.б., приналегла на учение; в этом смысле, мне кажется, Ваше решение о «невмешательстве» можно вполне одобрить; тогда оставление на второй год было бы для нее force majeure, в которой Вас она не могла бы винить и, так сказать, мстить Вам за Ваше решение; я думаю, что принимая решение о невмешательстве, Вы должны ей разъяснить, что теперь все будет зависеть от нее самой; м.б., тогда она возьмется за ум; мне кажется, что, пожалуй, самым лучшим было бы перевести ее в другую школу, где она поставила бы себя на новые рельсы; переводя, можно было бы посадить ее классом ниже: она не могла бы на Вас претендовать, т.к., скажем, «в высшем классе нет свободных мест»; конечно, самый перевод не имеет в себе ничего приятного: менять школу на новую – опять ломка, да еще, м.б., она оказалась бы далеко от Вас, что тоже очень нежелательно. Было бы прекрасно, если бы новая строящаяся школа попала в руки И.В., тогда дело менялось бы к лучшему, можно было бы перевести обеих; не слышно ли чего в этом направлении? Кто мог думать, что Майка, такая положительная и спокойная в раннем детстве, доставит столько неприятностей и всякого рода хлопот? Я все-таки остаюсь при своем убеждении, что во многом виновата школа, ее установки способствуют такой расхлябанности и лени: ничего не требуют, всему потакают; ты жалуешься на ее неряшливость; разве школа не обязана наблюдать за детьми и в этом отношении? Если бы там требовали аккуратности, то, конечно, Майка бы их слушала больше, чем тебя. На твоем месте я все-таки пошла бы в школу так, чтобы Майка об этом не знала, и просто просила бы или директоршу, или классную надзирательницу помочь тебе в этом деле; если бы ее вызвали и спокойно изложили бы, что ее ожидает, если она не станет лучше учиться, обратили бы Майкино внимание на ее грязь, неряшливость и т.п. и поставили бы на вид, что она должна и в этом отношении измениться, то это бы произвело на нее гораздо большее впечатление, чем все твои выговоры и все твое неудовольствие на нее. Попробуй, ты ничем в этом случае не рискуешь; к Вашим постоянным замечаниям и выговорам она так привыкла, что, видимо, они уже не производят никакого впечатления; страдают в конце концов обе стороны, обе стороны нервничают, мучаются, а толку никакого. Очень меня это огорчает, все думаю, чем помочь, и не нахожу удовлетворительного ответа; а страшно – время уходит и больно, как бы не потерять невозвратимого момента.

Второй вопрос трудный – предстоящее лето. Вчера видела Марг. и беседовала с ней; тут тоже не услышала ничего особенно утешительного. Начать с того, что Марг. сама подумывала о том, чтобы переменить Таращу, которая ей уже очень надоела, на что-нибудь другое; с другой стороны – весной, возможно, у них изменится дело с прислугой: отец Стаси сейчас находится в Ташкенте; срок его там пребывания скоро кончается, и он, по-видимому, хочет забирать весь «колхоз» туда; это должно выясниться ранней весной; если это случится, то тогда переезд в Тар. осложнится, т.к. с кем же, в смысле услуги, ехать туда; ехать же туда без работницы и брать все на себя немыслимо: базар страшно далеко, кто будет ходить? У наших «колхозниц» - там все были знакомы, многое доставлялось именно по знакомству; вот Марг. сейчас поэтому не может сказать ничего положительного и утешительного. Они ведь, как всегда, жили на самом краю; в смысле леса и уединения это очень приятно, ибо места не столь удаленные набиты туберкулезными евреями, и жившая в этом районе Кастр. в ужасе от той атмосферы, в которой приходилось пребывать.

С своей стороны скажу, что как бы мне не хотелось иметь Вас по близости и, м.б., иметь возможность пожить с Вами у нас, но мне кажется, что предприятие это для Вас очень дорогое и не стоящее стольких Ваших усилий; начать с дороги до Таращи; она будет стоит много, рублей на 10-15 больше, чем до Киева, а от станции до Тар. тоже очень дорог проезд на автомобиле; затем – если забираться в Т., то это уже на все время, ибо переезды стоят очень дорого; Марг. каждый проезд (только дорога) обходился не менее 30 р. Что касается обстановки, посуды и т.д., то это тоже дело сомнительное; в каждой избе едва можно найти одну кровать, иногда еще и раскладушку, вот и все; тащить Вам весь этот скарб из Мос., по-моему, немыслимо. Так. обр. я не возлагаю никаких надежд на Т., особенно, если Воск. там не будет; тогда уж совсем нет смысла. Если начать искать пораньше, то, м.б., можно бы найти что-нибудь и под Киевом; тогда и мы могли бы присоединиться; надежд, конечно, мало, ведь ты помнишь наши поиски в Ирмене; все же можно попытаться поискать в Буче, где не так дорого; понятно, в этом году найти будет еще труднее, т.к. все стало еще дороже. Интересно, что могут предложить Вам Гришины? Что дадут из вещей? Как с хозяйством, продуктами? Как далеко от Моск.? что стоит переезд? Что возьмут за помещение?

Мы пока ничего еще не получали, т.ч. никаких планов не строили; конечно, хотелось бы устроиться так, чтобы пожить или хотя бы повидаться с Вами. Удастся ли?

Очень печальны Ваши опасения относительно дома и квартиры; неужели это может обернуться так печально для Вас? Конечно, надо смотреть в оба, чтобы не попасть в просак; как ни скромна Ваша квартира, а остаться и без нее – кошмар!

Бедная М.Н.! до чего доходят несчастные люди, она ведь не первая и не последняя.

Хочу тебя предупредить, чтобы ты писала на отдельных листках то, что не подлежит оглашению; мне пришлось с теткой лавировать, чтобы не попалось ей на глаза то, что ты пишешь о ней; я пока не видела В.Г. и не могла с ним поговорить. Не забудь же прислать ответы.

Напиши, пожалуйста, чьей кисти принадлежит картина, которую ты прислала, «Обыск»; по нашему она сделана очень хорошо; вероятно, это иллюстрация к прочитанной книге.

По прошлому твоему письму я поняла, что мой денежный дар пошел на книги для чтения; ну, пусть собирают «про черный день».

Ну, как же идет питание Тасеньки? Если нет овощей и фруктов, то давай ей больше мучного; на днях я вышлю еще немного денег, купи ей слив (есть же и более дешевые), сухих фруктов на компот, яблок. Я все жду отъезда М.М., чтобы что-нибудь прислать, но пока он не получил вызова из Москвы. Канвы пока не удается достать, но делаю новые попытки.

Что сказать тебе еще? Пока ничего нового; разве то, что весна приближается; снег тает, всюду течет; будет печально, если снова задует и заморозит.

Как дела у М.Н.Т.? Как праздновала Инна свои именины?

Крепко целую тебя, моя дорогая и девочек; И.В. шлю сердечный привет, Папа присоединяется.

Твоя мама.