Письмо

1941-01-17

17 янв.

Дорогая Танюшечка! Ужасно быстро летит день за днем, и мне просто жутко думать, что уже прошло столько времени с тем пор, как я простилась с тобой на вокзале! Часто мысленно вызываю твой образ, с большой теплотой и благодарностью вспоминаю и свое пребывание у Вас, и мой отъезд с твоей помощью. Постоянно возвращаюсь к мысли о тебе и твоей жизни,.. как ты там одна воюешь со всеми житейскими трудностями, ежеминутно требующими и твоего внимания, и твоих сил! Так хотелось бы мне помочь тебе, всеми силами; просто отвратительно быть в таком материальном положении, как у меня, - т.е. не иметь своих денег! Хотя, как ты знаешь, М.М. страшный добряк, и всегда с удовольствием идет мне навстречу, а особенно, если дело касается Вас, но я не чувствую за собой больших «заслуг» перед ним, в нашей семейной жизни постоянно чувствую некоторую неловкость, напоминая ему о выдаче денег. Это, конечно, не вызвано никакими проявлениями неудовольствия с его стороны, т.к. он их никогда в жизни не проявлял. Он даже не захотел узнать, каким образом и куда я истратила в Москве все посланные им деньги! Даже ничего не спросил! – Во всяком случае, вот что помни, пожалуйста, твердо: что у меня есть отложенные в прошлом году мною заработанные деньги, немного больше 1 тыс. руб., и ими ты, пожалуйста, располагай, когда тебе будет необходимость в экстренной денежной сумме. Это м.б. и «безвозвратная ссуда», и «долгосрочный кредит», и кратко-срочн., как тебе будет желательно и удобно, в зависимости от момента. Пожалуйста, не долго томи себя размышлениями в случае нужды, а просто пиши, или телеграфируй мне. Танюша родная, мне так обидно за тебя и за всех Вас, что так тяжело сложилась Ваша жизнь, так бы хотелось приголубить, приласкать тебя, - но я не решалась сделать это на деле, будучи у тебя, т.к. помню хорошо, что раньше ты не любила этого, и говорила, что «сочувствие» ничего не дает. А я так нет, - для меня очень, очень много значит простое искреннее сочувствие. – Я только сравнительно недавно выучилась переживать одна все то, что мне особенно тяжело, и прятать его особенно глубоко в душу, п.ч. здесь все перегружены достаточно своими бедами; и мама, и тетя, и папа, им (оборвано). А М.М. слишком занят, чтб. вникать в сущность моей души. И так уж он очень много мне дает внимания, кот. другой бы не давал.

Хочу тебе напомнить про занавески: ты только перебей рисунки, рассчитай куда и как их посадить. А раскрасит Танюша под твоим наблюдением; конечно, у тебя нет времени. А краски высохнут, ту же полоску ты можешь передать мне для окончания, через М.М., когда он будет в М. – Жаль, что мы сразу не догадались сделать это, а то все пропадет даром.

Теперь относительно перчаток. Пожалуйста, извини, Танюша, что так получается!!! В Киеве нет перчаток!!! И вот я не могу вернуть тебе Маечкиных поэтому; но прошу, возьми и купи из маминых денег, и я рассчитаюсь здесь с мамой (23 р.), или купи 2 пары (оборвано) что лучше? На днях я вышлю тебе 50 р. за Мишины приемы, а то он неожиданно был у Вас, а денег-то моих у Вас не было, и это создало новую брешь в бюджете. Спасибо огромное, сердечное за твое и Ивана Васильевича отношение к нему, что он у Вас находит свою семью! А особенно меня это порадовало в связи со всем предыдущим. Неужели «магнит» его не отвлек на сей раз? – Я совсем забыла попросить тебя, чтб. ты предупредила Ив. Вас., если он об этом узнал, или догадался, чтоб он, Боже, сохрани, - не проговорился Мише намеком, или шуткой, а то это будет трагично. Миша мне ничего доверять не станет, а ведь его доверие мне так дорого!!! – Не говорил ли он сам чего-ниб. с тобой?

– Ах, вот еще что. Насчет мамы. Это просто ужас, что за характер: уже и Дуня стала нехороша. Она на нее злится непрерывно за всякую чушь. Требует, сама не знает чего и зачем. Напр., вчера садятся обедать, уже 4 3/4 ч., а она гонит Дуню за батоном на Сенной, к обеду, п.ч. в остальных булочных «невкусные, гадость». Дуня уже выходя от мамы, крестится, гов. «Святый Боже! И що це таке, щоб за такi глупостi сердиться». Дунину наивность мама считает дерзостью сознательной, и вообще все дело идет к быстрому краху, т.к. и Дуня уже еле терпит. Больше я уж искать не буду никого. И что тогда начнется? Садом и Гомора. Мама все твердит, что ей «подыхать надо», что ей никто не сочувствует и не понимает ее, что она одинока, гов. о Богодельне для себя, а для папы на (оборвано), чем попасть в такую, как для […].

Да, верно, при детях не берут, раз есть дочери. А жить с нами – для мамы – ужас! Целую крепко, крепко тебя, Ив. Вас. и девочек.