Письмо

11/VII-40 г.

Моя дорогая, милая Танюша! Сегодня пришло Твое письмо, но Мама и Папа, слава Богу, 8-го таки уехали на автомобиле, данном Папе в Институте. Мама Тебе верно опишет, что это была за мука для Папы получить его, а также для Мусеньки пытаться достать билет на Одессу и – тщетно!! Я страшно боялась, что отъезд «родителей» затянется, а Мамочке так необходим воздух и полный отдых. Очень я рада, что с Ксенией покончено. Она страшно нервировала Маму, что отзывалось и на наших отношениях. Слава Богу, - мы объяснились, помирились, Ксения пусть проваливает. Не любила я ее никогда. А какую грязь везде оставила! Через час – 2 после их отъезда она исчезла, поверхностно убравши спальню, и вот вся грязь в кухне так и осталась… Чорт с ней! Завтра уезжает и Шип. и я остаюсь одна, да и сегодня он не ночует, а дядю не хочется беспокоить, он едва держится на ногах.

Посылаю тебе нитки.

Твое письмо прямо перевернуло всю меня. Сколько вы, бедные, переволнуетесь! А какая адская работа, какие тоже подлые сослуживцы. Всегда ты всех вывозишь, моя родная, любимая Танечка.

Как все грустно с детьми, как мало они ценят то, что Ты и Маргаритка, мои бедные, им давали и даете. Да, это знамение времени такая прелесть. Что за ужас достался нам на долю и когда он кончится? Несчастная Инна, она верно медленно погибает. Верно и я иду к тому же, т.к. не известно, что у меня? Слава Богу, что во время болезни Мамы я была на ногах, а 8-го, в день их отъезда, опять 39.2. Я ждала с нетерп. момента, когда смогу лечь. Завтра сварю и выпью, по рецепту Анны Игн., 50 листиков сирени! Говорит, что она делает чудеса, если малярия. Посмотрим, что будет? Это даже забавно. Я сама себя лечу «акрихином» (посоветовали в аптеке) и от него страшная, зелено-желтая буду недели две. Красавица!!!

Я стала страшилищем: худая, черная, желто-зеленая! Так чорт меня дери! Не мешала бы эта болячка работать, а там – мне все равно. Если будем жить с Саррочкой дружно, тогда хочу еще жить и ей помогать, если же начнется старое, то я все время просила Бога и буду просить: «Господи, пошли мне смерть бесшумную, постепенную, но верную». Вот Он мне м.б. и послал эту болезнь. Теперь не удобно просить пощады!! Что будет, так и будет… Хранил бы Бог Мамочку и Папу, - они вам нужны и сами хотят еще жить…

Бедная Мусенька, так жалко ее, - осталась у разбитого корыта на Святославской с «Кузьмовной», Маней, «Александр Игнатовичем»! Прямо не могу я успокоиться за нее, и душа болит и за Тебя, Ив. В. и детей. Работа, работа и работа + всякие подлости. Кошмар. Сегодня она начала брать у нас соленые ванны. Мих. Мих. настаивает, чтобы она брала путевку на Август, но она уже не имеет сил на новую беготню, и потом м.б. второй […] с билетами, - не хочет она. Вообще ей тоже очень не везет, неприятности по службе, все ее страшно огорчает и расстраивает, а сынок – ни гугу! Что за бессердечные какие-то звери теперь, а не дети. Эгоисты до мозга костей, совершенно не знающие чувства настоящей любви и привязанности. Такими и будут жить. Да будет так, если им это на благо, вместо наших волнений, огорчений, мучений за всех любимых людей, - у них таковых, в такой мере, как у нас, - не будет. М.б. это даст им покой и счастье.

Как бы хотелось увидеть Тебя, моя дорогая, поговорить вволю. Будет ли у Тебя все же отпуск для лечения рук? Ведь это же необходимо. Была тётя Оля. Очень мы были ей рады. Боже мой, что у нее за ноги! – Колоды. Красно-синие; не кожа, а точно папье-маше. Ужас! Несчастная. Я была с ней у Тыж. и он сказал: «если не будете лечиться, вам грозит обезножение!

Ну, надо спать, моя голубка Танечка. Целую горячо Тебя и девочек, - я у них в долгу. Привет И.В. Кланяйся Инне. Тв. Н.

Приписка вверху первого листа Это мне пришла в голову мысль повести ее к Т. Если он поможет, то скажем: «и […] на что-ниб. полезен!»