Письмо

1940-07-07

7/VII

Дорогая Танюша! Опять я занята перевариванием «очередных пилюль», как я называю все миленькие сюрпризы жизни. Первая – это мое сокращение на работе, - а 2-е – невозможность достать билет, чтб. выехать из Киева в Одессу на лечение, бесконечные бесплодные хлопоты, беготня, усталость, - и в результате – вынужденная продажа путевки с убытком в 140 р. – Отчасти это и к лучшему, что я не могла выехать, т.к. я все равно отравлена мыслью о том, что я выкинута за борт жизни, и опять низвожусь в звание « иждивенки» - обидно, тошно, мучительно! – Так усердно я работала, ничего не пропустила даже по болезни, исполняла самую трудную нагрузку, и все были мною довольны, - ни одной претензии на меня, - была профоргом, тоже обществ. значит работа была, - и все уничтожено одним росчерком карандаша директора тов. Глезера, кот. в поданном ему списке пианисток фамилию Воскоб. вычеркнул. Это мне показывал зав. учебн. частью, кот. был против сокращения меня. Вычеркнуто еще неск. человек. Но что удивительно, так это то, что оставлены гораздо более слабые и с меньшим стажем работы вообще, и в нашем учреждении в частности, принятые позже меня! – Мне говорили, что можно жаловаться в Комитет по делам Искусств. Не знаю, употребить ли мне на эти приятные хлопоты освободившееся от курорта время, или попробовать сначала отдохнуть дома, собраться с мыслями. У меня физическая потребность все бросить и забыть. Не знаю, м.б. это упадочное настроение, - но не думаю, п.ч. я не убита происшедшим, я уже привыкла держать себя в руках при всяких ударах судьбы; все поправимо, кроме смерти, - и пока нет этого ужаса, - потери близкого, родного существа, - со всем можно примириться. А теперь эта мысль часто является; боишься потерять каждого из всех нас, и не чувствуешь больше той прочности и уверенности в продолжительной жизни, - как раньше. Боюсь за всех наших старичков, боюсь за М.М., кот. переутомлен до крайности, боюсь за Мишу, кот. в самом тяжелом положении из всех нас. – Это все не дает мне права сосредотачиваться на собственных неудачах, которых еще далеко нельзя назвать «горем».

Т.к. я не хочу огорчать родителей, едущих отдыхать, а также и М.М.-а, кот. в Кисловодске, - то мне здесь не с кем посоветоваться. М.б. Вы знаете закон, можно ли так выбрасывать людей, или нет? Раз не должно быть безработных, то пусть бы направили бы хотя бы куда-нибудь?

Я ходила к Михаилову, он очень удивился, поразился, что тот меня сократил. Успокаивал, говоря, что осенью все «утрамбуется», и чтобы я пришла к нему числа 20 авг.; а сейчас он уезжает, и очень занят. Секретарша муз. уч-ща гов., что местком за меня, и чтоб я не волновалась. Но зав. учебн. частью гов., что все зависит от единоличной воли директора. Так ли это?

Танюша, я еще забыла спросить тебя; я уже давно тебе писала и спрашивала, но не получила от тебя ответа: не говорил ли кто-либо из Вас Мише о том, что я Вам писала по секрету о его сомнениях и колебаниях в отнош. воен. службы? Я все ищу причины его молчания, и думаю, что м.б. он случайно обижен и сердит.

Маня ела в кондитерск. мороженное и познакомилась, как теперь принято, с двумя военными, они оказались товарищами Миши; только что окончили училище; учились с ним, и он бы кончил сейчас, если б не его болезнь. – Они рассказывали, что он «парень толковый и хороший», просили передать ему привет, назвали свои фамилии. Говорили, что сейчас Мише очень и очень тяжело в лагере, особенно в связи с парадом физкульт., они целые дни ходят голые по солнцу, и таскают какие-то пушки.

- Мама бедная совсем похудела, остались одни кости, такая жалкая стала старушка! Папа ежеминутно засыпает, сидя в кресле, или на стуле, еле-еле ходит по улице; бедная тетя еще герой, в сравнении с ними. Дядя уже давно ходит непрочно.

Я теперь больше могла бы быть с ними, но как раз они уезжают. Дай Бог, чтобы там ничего не случилось с ними, чтобы они подкрепились и вернулись домой.

Напиши, получила ли деньги от меня? Пожалуйста, заставь обеи девочек поблагодарить маму и папу за присланные ими уже давно в подарок деньги, а то они очень удивлены и огорчены полным их молчанием, и сказали, что больше не стоит им оказывать внимания.

Целую тебя, Танюша родная, крепко, крепко. М.б. можно будет записаться в экскурсию на сельс.-хоз. выст. и все же попасть в Москву? Узнаю еще этот вариант. Ив. Вас.-у сердечный привет и девочкам.

Любящая тебя твоя Марг.