Письмо

2 ч.д. 29.V.39 Киев

Дорогая Танюша! Спешу воспользоваться свободным часом, чтобы ответить подробно на твоё письмо.

Прежде всего, хочу сказать о тётке вообще. Конечно, она значительно поправилась; выглядит много лучше, но это не значит, что очень хорошо, не такая жёлтая и не похудевшая больше, чем была, когда уезжала. Накануне её выхода из больницы я говорила с Женей; он говорил мне, что положение её немного улучшилось, но остаётся весьма серьёзным и может очень быстро ухудшиться, поэтому надо быть крайне осторожной, сидеть на зверской диете, лежать ещё две-три недели и только очень немного ходить по комнате; о том, чтобы выходить на улицу, не может быть и речи. Зная тёткин нрав, я была очень недовольна, что её не оставили хотя бы до 1-го; я предвидела, что начнутся пререкания, и я никак не смогу проводить нужный режим; сегодня третий день, как она дома, и, конечно, приходится уже с ней сражаться: то застану, что она метёт комнату, то сидит, а не лежит, то вскакивает к телефону, то бежит открывать двери. Ну, что я могу поделать? Я уже ничего не скрываю, говорю, что положение её серьёзное, что существовать она может только при очень внимательном к себе отношении. Пьёт она, конечно, гораздо лучше, спит тоже, t0 всё время нормальная, но повышение её угрожает каждый день, ибо боли в печени не прекращаются, они сделались только слабее. Ты понимаешь, что предоставить её самой себе в таком состоянии, совершенно невозможно; обязательно надо найти подходящего человека, притом человека, который был бы ей более или менее приятен, и которого она всё-таки сколько-нибудь слушалась. Представляющиеся 3 человека, нам в таких ролях неизвестны, можем ориентироваться только на личных впечатлениях, на симпатиях тётки. Вот с этой точи зрения, по-моему, самой подходящей является Отр., которая, и по мнению тёти, была бы очень желательной; тётя очень хвалит её как человека простого и непритязательного; тётя её любит и, может быть, слушалась бы; важно ещё, что обе они больны печенью, режим у обеих одинаковый. Минус заключается в том, что она на службе и едва ли может получить такой длительный отпуск; в прошлом году, по случаю ремонта, она как раз была свободна 2 месяца; сомневаюсь, чтобы и в этом году проделывали опять ремонт; Если нет, то оставлять ей службу для этой поездки совершенно немыслимо. Вчера тётя послала ей предварительное письмо с запросом её мнения по этому поводу.

Вторым номером является Маруся, как человек, могущий обслужить тётю по всем статьям, но тётя её не знает, характеры у них различные, тётка – экспансивна, Маруся – замкнутая! Тётка будет очень одинока, так как едва ли они сойдутся; с Отр. она рассчитывает и читать, и гулять, и вспоминать, ведь они старые знакомые, которым есть чем поделиться. Вот эта сторона вопроса и меня, и её смущает, но, во всяком случае, отвергать Марусю совершенно, нет основания.

Что касается третьей кандидатки – М.О., то она вообще, и тёте в частности, симпатична; человек добрый, простой, очень сердечный; как она могла бы справляться с хозяйством, не знаю; но думаю, что при его микроскопичности, это дело нетрудное, даже при некоторой медлительности М.О.; конечно, Маруся могла бы в этом отношении быть много полезнее. Тётка против неё ничего не имеет; удобство состоит ещё в том, что она живёт в 48 номере, так что даже могла бы не ночевать здесь, хотя, конечно, я против этого. С ней я ещё не говорила, но от К.М. знаю, что она хочет переменить свою специальность. Вероятно, согласилась бы на это предложение. Таким образом, мы попробуем эти 3 номера, и тогда, может быть, остановимся на одном из них. Если не удастся ни один, придётся мне остаться в городе, так как одну её с Федей оставлять невозможно. Во всех трёх номерах надо помнить, что должен быть человек, который сумел бы распорядиться, в случае надобности, с вызовом доктора, вообще, оказать толковую услугу.

Ну вот, дорогая моя, предоставляю тебе самой об этом подумать и в таком направлении пощупать Марусю; окончательное решение примем, когда ты уже приедешь; ведь я полагаю, что, во всяком случае, М. пока должна остаться дома с Маечкой и И.В. Жду тебя с нетерпением. Очень интересно, как вы решите свои вопросы; неужели Майку вы решитесь оставить одну в Мосве? Я, конечно, как и ты думаю, что, в конце концов, она поедет с вами. Очень интересно, что напишет М.М.; Маргарита очень мечтает устроиться с вами; но ведь в Кара-Даге, кажется, это совсем невозможно, так как там, кроме биологической станции нельзя найти помещение; Мишу и Маргариту М.М. думает устроить с собой на станции. Очень близко Коктебель, тоже, кажется, очень хорошее место.

Моё положение с прислугой всё в том же положении и, приехавши, ты сама убедишься, что я не капризничаю, а действительно нахожусь в пиковом положении. Ты знаешь, как Маргарита хотела бы отделаться от своего колхоза, но и она решительно никого найти не может и с грустью должна всё-таки остаться при Кузьмовне.

Ты спрашиваешь, что нам нужно; но сейчас, как будто, ничего; съестное брать впрок уже опасно; разве немного Бакштейну плавленого, он лучше держится; если без хлопот достанешь рису, хотя бы кило; мне – прозрачных, лучше них нет ничего; тёте – хорошо свежие фрукты, но их ведь нет, бананы ей Ж.запретил; если они у вас не очень дороги (здесь – чуть ни 10 р. кило!), то привези немножко мне; да, мне, пожалуйста, попытайся купить шёлковую чёрную ленточку, как завязки на мои шлёпанцы, шириной 3 см; здесь никаких лент нет; ни достанешь ли канвы и мулине красного и ярко зелёного. Но очень прошу тебя не мучить себя, в очередях не стоять, без всего этого можно обойтись. Вот узнай же об экземе. Пиперазину привези штуки 3; но знаешь, кажется от него у меня сделалась крапивка; бросила принимать – прошла; не найдёшь ли маленького чайника (в виде яйца, как были раньше в трактирах), ведь мой чайник так и стоит.

Ну, обнимаю тебя, моя дорогая милая Танюша; жду, жду с нетерпением и тебя, и Тасю. Папа за книги очень благодарит, но он теперь так занят, что читать не может, только […] ждёт; он тоже целует, И.В. сердечный привет. Тётя целует.

Твоя мама.