Письмо

Дорогая моя Мусенька!

Вчера (Сейчас папа был у Ас.; вчера вечером мальчики выехали.), кажется, уехали мальчики Ев. Ал.; мы получили телеграмму-молния, написанную рукою А.М.; папа сейчас же пошел к ним, но их не застал дома; сказали, что пошли за билетами; если достанут, то уедут; папа просил, и ему обещали, уведомить об исходе этой попытки; но до самой ночи никто не пришел, т.ч., надо думать, что уехали; очень жаль, что не известили нас; я могла бы дать письмо и светр Тасеньке, хотя они народ далеко не надежный.

По всем видимостям, Вы, пожалуй, скоро покинете Харьков; нас это очень пугает, т.к., во-первых, ввергнет в новые мучения и опасности пути, а во-вторых, грозит нам окончательной утерей друг друга; думайте и думайте прежде, чем бросать новое гнездо, хоть и плохое, а все же лучше теплушки, открытого неба и опасности погибнуть от болезни. У меня голова мутится от дум и тревог. Боюсь очень за Маечку; верю, лучше бы ей разделять участь отца.

Будущее представляется мне очень, очень мрачным; как будем жить? А жить надо для дорогих девочек. Хоть бы им соединиться.

Вчера получили Ваши старые письма; постараюсь ответить на вопросы. Маруся нас бросила, яко бы «призванная», но это неправда, просто оказалась пустой, дрянной девчонкой; сейчас через день у нас «работает» Кс. Мих.; но она стала совсем невозможной и я бы никогда не связалась с ней, если бы она сама не попросилась, чтобы «отработать свой долг»; мы бы охотно простили ей его, но боюсь, что мой отказ от ее услуг обидит ее; обед часто варю сама, благо, что он незавидный. Дом почти пустой, многие уехали: Хох., Страус., Кирил., мы, Грун., Павлов., Янко, Бем., Карп. и А., Стан. старики остались на месте, Траут. тоже; она мне кое-что доставляет, ходит по очеред. Зина очень внимательна. Ан. Куз. и Маня бывают у меня и тоже стараются нам оказать услуги; менее всех доставляет Кс. М., а стонет так, что я, особенно теперь, совершенно расстраиваюсь; у нее не ладно в голове; «няня» и тете ничем не помогает, относится совершенно индифферентно; я к ней ни разу не обращалась.

Перечла твое полученное вчера письмо и пришла в ужас; неужели мне придется еще раз переживать смерть одного из Вас? Как же может М.М. ехать в суровый климат, которого ты боишься; а Тасенька со своей наследственностью, да и у тебя ведь легкие с порядочным дефектом. Что касается средств, то, как слышно, везде трудно, на что же рассчитывать вдали, в чужом совсем месте. Ведь это ужас! Что Вам пишет Ив. Вас.? М.б., и он закатится Бог знает куда? Хоть бы старался присоединиться с Тасей к Маечке. О Х. тоже вести плохие, не сулящие ничего хорошего; спокойно ли там? Похожа ли жизнь на нашу? О нашей дешевизне – бесконечно дорого, достать на базаре очень трудно; живем в тревоге, темноте.

Думаю, что в Х. жизнь же ни в каких обстоятельствах не замрет окончательно; ты со своей специальностью хоть что-нибудь сможешь заработать, если считать, что М.М. не заработает ничего; сейчас мне кажется, надо думать, прежде всего о сохранении жизни своей и близких, а в предполагаемых условиях едва ли можно рассчитывать на жизнь, когда вокруг ходит смерть. И уходить так далеко от Миши и всех нас! Единственно возможным переселением мне представляется Воронеж, но никак не дальше: там близкие люди – друзья, которые всегда и во всем Вас поддержат; в той дали, куда, м.б., Вы попадете, Вы будете совершенно одиноки и беспомощны. А главное, разве Ваши сердца, вообще Ваше здоровье (М.М. с постоянным гриппом!) не выдержат тех ужасных условий. Боже мой, Боже мой, что ждет еще всех нас?!

Скажи Тасеньке, что я могла бы переслать ей книжку, если бы дети Ев. Ал. были немножко воспитанней и предупредили нас, что уезжают в Хар.; что стоило бы им взять с собою книгу? Посылать бандеролью книгу старого образца (заметь) – это на верную пропажу; если будет случай, непременно вышлю, а кроме того справимся на почте; можно было передать с Кож., но мне теперь было не до книги, и я совсем о ней забыла.

Не пускайтесь в далекий путь, не посоветовавшись с другими; большинство людей никак не желает двигаться дальше, а по возможности стараются вернуться. Слыхали ли Вы будто умер Строжин, Губергриц и еще кто-то третий? Вообще масса народу погибла.

Обнимаю Вас горячо, всех целую и умоляю быть осторожными в дальнейших предприятиях. Помните, что у Вас к сыну прибавилась дочь; не растеряйте свою увеличившуюся семью.

Любящая Вас всех всей душой

Бабушка.