Письмо

Вторник 16 июня 1909 г.

Милая Леля, дни текут однообразно и скучно. Я тоскую. Меня угнетает, что так быстро снова всплыла моя неврастения, как только ты уехала. Неужели все улучшение нервов было лишь временным? Когда я тебя увижу, я думаю, ко мне вернутся и сон, и бодрое настроение. Но будет ли это прочно? Когда я думаю, что могу остаться тряпкой на всю жизнь, я чувствую себя преступником по отношению к тебе; потому что было преступлением убеждать тебя связывать свою судьбу с моей, если знать заранее, что я тебе доставлю одну муку. Но, копаясь в себе, я убедился, что во мне так мало воли, что я не мог бы удержаться, не мог бы не говорить тебя о своей любви ни при каких условиях, это ужасный эгоизм. Но, что же делать? «Подвиг силы беспримерной..» в том смысле, как это поется в опере, я бы никогда для тебя не мог свершить. Мне кажется, будь я разбит параличом, я бы все-таки умолял тебя быть всегда вместе со мной. Эти мысли навеяны тем, что мне сегодня сделалось дурно в самом начале Миллеровской гимнастики. Очевидно, я ослаб за несколько дней нездоровья. Мне это было ужасно досадно. Так хочется быть полным сил и здоровья к твоему приезду! Я тебя жду не дождусь, моя родная. Хочется ничем тебя не огорчать, хочется самому заботиться о тебе, а не наоборот. Милая, завтра, наконец, я буду иметь возможность сообщить тебе что-нибудь новое относительно устройства свадьбы!

На днях мы с Лидинькой поехали на велосипедную дорожку на извозчике. На мосту, где ты не верила упорно в мои фонари, нас обогнало чудовище–автомобиль со скоростью, как мы потом узнали 140 верст в час. Раздавались чуть ли не пушечные выстрелы от взрыва бензина; из трубы в ¼ аршина шириной вылетало пламя такой приблизительно формы: (рисунок).

Чудовище 2 раза пролетало взад и вперед. Владелец правил так неумело, что автомобиль шел виляя; видна была неумелая рука шофера. Я тогда же сказал Лидиньке: «если этот никого не задавит при гонках, будет чудо». Через 2 дня состоялись гонки. Оказалось – один автомобиль сломал мост, упал в речку, причем оба седока и хозяин, и шифер убиты наповал. Потом мы узнали, что это был именно тот самый автомобиль, который мы с Лидинькой видели.

До свидания детинька, я тебя уже 10 дней не видел; буду надеяться, что осталось впереди не больше! Зачем только буквально каждый день тянется, как вечность? Целую тебя, Боже мой, что за пустой звук? Если бы я тебя сейчас увидел, я бы не оторвался от тебя и сжал бы так крепко к своей груди, что затрещали бы твои бедные косточки! Им несчастным досталось. Я несколько раз боялся, что сломал тебе лопатку. До смерти хочется тебя расцеловать.

Вот, чуть не забыл рассказать тебе! Но это величайший секрет! Я несколько раз молился. Стоял на коленях на кровати. Крестился. Как раз пред твоей карточкой. В первый раз после молитвы я прямо инстинктивно потянулся к ней и поцеловал. Сообразил уже потом, что я делаю. А в следующий раз я уже сознательно ее целовал, как образ. Ты смеешься надо мной, когда я тебе говорю, что ты мое божество и, не позволяешь, чтобы я тебе поклонялся, так я сделал твою карточку своим кумиром в твое отсутствие и на нее молюсь. Ну, до свидания Леночка, до свидания, мой идольчик! Дай Бог скорее тебя увидеть.

Твой Андрей

P.S. Во время говенья-то идолопоклонником стал! По-твоему это грех? По-моему за это Бог на меня не рассердится. Сколько грехов других на душе! Грехов против своей совести. Это самое худшее. Еще раз целую Леночку.

Андрей