Текст документа: |
15 мюля 1912 г.
Миленькая Леличка
Сегодня для меня был сюрприз: пришло от тебя письмо от 11-го, а я только вчера получил от 9-го. Два дня подряд еще ни разу не приходило писем.
Мне так приятно было читать про Алешеньку, что он оживлен, всем интересуется и обращает особенное внимание на зверей.
Слава Богу и Верусе лучше. Я о ней очень беспокоюсь. Тетя Надя выкинула действительно фортель. У нее заболел бок; она послала за фельшерицей, та долго не пришла, а потому она, как оголтеллая сорвалась с места и поскакала с Ив.Ал. на станцию ж.д. даже не справившись с расписанием. Они должны были ночевать на станции; там оказался такой клоповник, что они выскочили на улицу чуть не в одном белье, а платье им после принесли. Конечно Ив.Ал. застудил желудок и схватил в дороге злейшую дизентерию. Тетя Надя приписывает это Юрткульской воде. Ведь ее предупреждали, что надо запасаться водой. Бог знает, что за человек. Она и в Москве-то под Лидинькиным надзором 2 раза в неделю вызывает доктора. Где же ей ехать в деревню, раз там нет доктора! Конечно, она из-за этого и сбежала. Безобразие!
Собираюсь завтра поехать на дачу к Пьянкову. Он господин тяжелый, но Горнунг прямо мразь какая-то. От Петра Николаевича узнал, что ему Горнунг 2 раза писал; очевидно, он хочет даже, если бы дело устроилось через банк, приписать все себе. Он только к тому и стремится, чтобы перед Н.И. Курсановым выставить себя единственным делатцем. А так как […] настоящая телятина, то он и верит Горнунгу. Ну. подложу же я ему за эту тайную переписку свинью! Поперхнется.
29-го в воскресенье мне надо видеться на вокзале в Москве с П.Н. Фигнером. Или же надо непременно съездить в Петербург, прежде чем куда-нибудь ехать. А так как денег до сих пор не достали, то нечего и думать о деревне. В начале августа надо быть в Москве и Питере для переговоров о ж. дорогах. Это мне прямо ножом по сердцу; я бы совсем расхандрился, если бы меня не утешило сегодня твое письмо. Пиши побольше, родная моя; мне за тебя прямо тоскливо думать о Верочкином отъезде на юг. Конечно, слишком большой эгоизм желать, чтобы она не уезжала, но для тебя-то как будет одиноко. Целую тебя крепко, миленькая, моя славная, хорошая. Я еще не могу свыкнуться с мыслью, что долго тебя не увижу. Я так надеялся приехать.
Твой Андрюша
|