Письмо

16/Х-44 г.

Дорогой Алешенька!

Получила твою карточку. Эта карточка с твоей первой карточкой не имеет ничего общего. Здесь ты настоящий гвардейский офицер и только глаза говорят о том, что было тобой пережито. Чем ближе конец войны, тем ожидание этого конца становится все более и более нестерпимым. Ты мне писал о письме от Виноградова, чем кончилась эта переписка? Я бы на твоем месте дала бы себя уговорить, и совсем не чувствовала бы себя трусом. Я бы считала, что я выполнила свой долг, пойдя на фронт, когда в этом была необходимость, теперь же эта необходимость уж изжита и наоборот тыл требует большой и очень важной от нас работы. И я бы считала своим долгом быть там, где требуется эта работа и куда тебя неоднократно требовало наше правительство. Ведь [ему] виднее, где и кто нужен в данный момент. Своим мудрым руководством в этой войне оно нам доказало это. И нам надо только подчиняться.

Я тебе мало пишу о нашей жизни, но, право же, это очень скучно. Каждый день все одно и то же. Спим, едим, болеем. Немного учимся. Алла ни здорова, ни больна, у нее не благополучно с сердцем. В школу врачи не пускают, будут просвечивать рентгеном. Ее беспрерывные болезни убивают меня. Опять она запустит занятия, а 7-ой класс, как заканчивающий неполн. сред. обр-е, является очень ответственным; в нем проходится программа с 5-го класса, и весной должны ее сдавать. Это не так легко. Как помощница мне, она совершенно отпадает, наоборот, приходится ухаживать за ней. Она, конечно, в этом не виновата, но мне от этого не легче, и потом, портит ее характер, делает ее эгоисткой. Получается так, что я […] бегаю по магазинам, стираю, а она в это время сидит на диване, поджавши ножки, и читает какой-нибудь роман. И уж очень она флегматична. Болезнь сердца, что ли ее делает такой. Все мои болезни, я думаю, нервного происхождения, и я очень надеюсь на то, что они прекратятся, как только жизнь не будет столь напряженной. А пока вид у меня отвратительный. Если тебе не понравилась моя первая карточка, то если я снимусь теперь, то боюсь, что ты потеряешь ко мне всякое уважение. Поэтому от фотографии воздержусь. Детей постараюсь снять.

Мама собирается отправить меня в Узкое, да я и сама очень этого хочу, т.к. чувствую, что в теперешнем состоянии я мало на что гожусь. Ляля и Туся здоровы, хотя вид и у них не блестящий. Занятия их идут не хорошо, не плохо; им испортил дело карантин, они потеряли две недели, а это много значит. Туся потеряла место круглой отличницы. Я думаю, она наверстает упущенное, она очень этого хочет. Ляля получает 4. Это для нее не плохо. Алла и Туся сегодня послали тебе письма. Ляля пошлет завтра. Жаль, что в группе нет Кацубы. На днях я отвечу на его письмо, а пока передай ему привет.

Крепко тебя целую и обнимаю. Твоя Тата.