Письмо

17/VIII 44г.

Дорогая Таточка!

Буквально некогда писать. Последние дни я даже ем на ходу и сплю урывками на едущей подводе. Очень много мелких служебных дел. Правда, большая часть их требует инициативы и некоторой подготовки. По-видимому, начальство мою работу расценивает неплохо. Жаль, что мне не удается взяться за работу над начатым стихотворением. Зато я постоянно езжу верхом и мне кажется, что я достиг в этом деле кое-каких успехов. У нас все единодушно говорят о том, что мне давно пора демобилизоваться, так как я могу быть более полезным в тылу, но сквозь это чувствуется то, что все товарищи по службе в душе одобряют мое решение остаться в строю. Физические трудности службы я переношу сравнительно легко. Состояние мое сейчас отличное! Последнее время я почти не встречаю Кацубу. Это очень досадно. Правда, у меня много новых друзей, но его я ценю больше всех. На днях Андрей Назарович Гриценко получил «Орден Красной Звезды». Воскресенский тоже получил «Красной Звезды», Александрович получил удостоверение о награждении тем же орденом (за старое). Уже теперь трудно встретить ненагражденных, а у офицеров почти у всех есть ордена. Многие еще не получили наград, на которые уже есть приказы. Недавно у нас собирали сведения о лицах, которые награждены медалью «За оборону Москвы». Если мне вышлют справку о том, что я награжден (конечно, если это так!), то я получу медаль у себя в части. Это было бы очень приятно! Медалей за Сталинград у нас очень много, а за Москву нет почти ни у кого. Письма из Москвы приходят очень редко. Неужели мне теперь так мало пишут. Меня очень тревожит то, что у тебя такое понижение настроения. Надеюсь на то, что известие о высадке союзников в Южной Франции тебя подбодрило. Я этому придаю очень большое значение. Думаю, что и мы от них отставать не будем. Мы все думаем, что конец войны уже не так далек. Во всяком случае, заметно, что Фриц теперь далеко не тот!

Надеюсь скоро тебя увидеть.

Крепко целую.

Подпись