Письмо

13/V 44г.

Дорогая Таточка!

У меня лежит сейчас 6 писем, требующих ответа. Вот небывалый случай. Одно от тебя, одно от Ляли, одно от Гуны, от Закира Дусмаева и от одной приятельницы Кацубы из Соликамска. Как видишь, не так уж я невнимателен к женщинам! Ты пишешь, что хочешь приехать ко мне. Такое желание мне, конечно, очень дорого, но против его осуществления я категорически возражаю. Твое место сейчас при детях в Москве, наконец, при дяде Сереже. О нем очень прошу тебя максимально заботиться. Видеть тебя я был бы очень рад, но от этого дело ведь ничего не выиграет. Теперь совсем не то, что в 42-м году. Если тогда только после твоего приезда я мог сказать, что "мысль рождается во мне", а теперь я сам собой настолько владею, что мои силы сейчас мобилизованы полностью. Меня хватает и на бои, и на научную работу, и на общественную деятельность, и даже на стихи. Было бы только время! Что касается тебя, то вдохнуть в тебя новые силы я все время стараюсь письмами, но не согласен на то, чтобы тащилась за тысячи верст в очень трудных условиях, бросила бы детей ради того, чтобы приехать на место, откуда мы уже уехали! Ведь солдатская жизнь такова ― сегодня здесь, а завтра там! Сейчас мы вернулись на те же места, где были месяц тому назад. Совершили два ускоренных марша, провели очень успешный бой, за который получили благодарность Сталина, и снова встали на отдых. У меня очень большие планы ― нужно написать работу, сделать операцию, добиться окончания моих приборов для звукоразведки. К сожалению, главный конструктор Кучеренко легко ранен и положен в госпиталь. Это очень затрудняет эту работу. Кроме того, мне нужно пополнить свои военные знания. Наконец, я хочу почаще писать тебе и дочерям. Гуна пишет, что давно нет вестей от Аскольда. Это меня очень тревожит. Я ему писал, но с нового места от него не получал ничего. Нужно написать командиру части. То же самое нужно сделать с Андреем. Ведь от него уже очень давно нет вестей. Кацуба получил твое письмо, но я его давно не видел. Мы все время в разных местах. Он хочет мне его показать. Видел Извекова и Соколова (он поправился и вернулся к нам). Они говорят, что ты там многое пишешь о моих отношениях со студентами. Право, мне кажется, что тут я не заслужил особых упреков. Мне ты пишешь, что хочешь сократить мою страсть к математике. Лучше не пытайся. Ты неверно поняла Кацубу. Он мне показывал свое письмо. Это скорее своеобразное выражение оценки моей работы, а […] войны ― это то, что я пользуюсь многими благами, которые можно иметь и которые многим красят жизнь на фронте, но я в этом не нуждаюсь. Мне их вполне заменяет математика.

Крепко целую.

Подпись