Письмо

11/I 44г.

Дорогая Таточка!

Не все коту масленица! Наш учебный сбор кончается. Во всяком случае, мои функции преподавателя уже окончились. Больше мой предмет не фигурирует в расписании. Сегодня я снова перехожу на наблюдательный пункт. Там Кацуба и все топографы, так что жизнь будет интересная. Негласно мы там тоже устроим занятия, конечно. Но вот писать оттуда, пожалуй, буду реже, потому что чернил не будет и бумага будет тоже в ограниченном количестве. Кое-какие новые знания я все же сейчас приобрел, а главное, успел записать кое-что из моих работ. Замыслы все разрастаются. До сих пор я еще не успел подробно рассказать начальству о той работе, которую у нас думают использовать. В контакте с Кацубой думаю кое-что там еще усовершенствовать. Я давно не видел зеркала, а за эти дни пришлось взглянуть на себя. Пришел в истинный ужас. Таким толстомордым я еще никогда не был! Да и цвет лица у меня изменился, пожалуй, любая девушка позавидует. Мне уже не дают моих лет, удивляются тому, что у меня трое детей и нередко называют молодым человеком! Какие перемены после отъезда из резерва. Впрочем, злоупотреблять этими достоинствами я отнюдь не собираюсь. Из личных дел мне предстоит проделать следующее: привести в порядок мои математические и полуматематические дела; составить собрание полевых стихотворений, которых гораздо больше, чем ты можешь себе представить; сделать попытку восстановления адресов друзей и знакомых, которые у меня пропали. К большому сожалению, не могу к этому прибавить разборку писем, так как у меня остались только два твоих последних письма из Борового и Лялино письмо с рисунком. Ответ на него считают здесь моим лучшим стихотворением.

Крепко целую.

Подпись.