Письмо

12/III. 1/2 ч. ночи.

Дорогая моя, милая Танюша!

Прости меня, что я так долго не отвечала на твое письмо. Главная этому причина – недостаток времени, которого мало для всяких дел, хождений, вынужденных посещений и т.д., а затем действует вечная усталость и – весьма невеселое настроение.

Ты действит. весьма просто «разводишь» нашу беду, забывая мои 63 года, забывая, что у меня была личная жизнь и что ее нет и что я о ней даже избегаю говорить с Мамой (и охотно произношу имя Алечки, когда бываю одна у Варв. Сем.), т.е. с человеком, который казалось бы должен был бы быть мне самым близким. Но увы! М. быть, если бы я жила на расстоянии, даже тут в Киеве, а еще лучше – не жила бы вовсе, то было бы распрекрасно и […] меня была бы другою. Но теперь, даже если бы не было затруднений с комнатами, мне было бы очень жалко и страшно оставить только вдвоем Маму с Папой, - (я ни за что не могла бы этого сделать). Я пока здорова и крепче их и всегда готова, в случае надобности во всем им помочь. Отношений же наших, вернее – стычек из-за ерунды, - не миновать – не изменить: если ты сама замечала, что на мне срываются все неприятные свойства характера Мамы, то я совершенно не понимаю, почему я должна к ним применяться и по всякому ерундовскому, неожид. поводу? Почему такой деспотизм, чехарда? Ведь ей не 100 лет, а мне не 20!

I)Хотя бы с обязательствами. Я ничего теперь не обещаю, чтобы не слышать поминутно: «ты – же», «ты же», «ты же».

Думаю, что нужно, когда хочу, без обедов. Мама, то твердит: «Да брось, да оставь» и т.д., а потом, если я опоздаю к ставленью самовара, то считается ерундой, «минутным делом» и т.п., - это явное неудовольствие.

II)Неужели я только и должна думать: “Ох, вот час еды, - как бы не опоздать». Кому я так нужна? Ей? Вовсе нет. Ей нужен Папа, а вовсе не я. Я – для порядка нервов, но не для сердца. По отношению и ко мне, и к дяде Феде у нее мало сердца, пока мы здоровы. Федусик едва лазит из-за своей грыжи, а вот если умирать соберемся, то тогда она нам все простит, все наши прегрешения! (по внешности, по крайней мере.) По отнош. Олимпиады, - она кипит. Я – более равнодушна к ней, жалея дядю. И сегодня слышу, ты собралась пойти туда на час, так как: «Олимп. для Нины магнит». Не она магнит, а старик-брат магнит, которого мне бесконечно жалко, несмотря на все его преступления, промедления, упрямство и пр. Неужели мы сами – непогрешимы?

Не согласна я со всем этим, не могу я к этой прямолинейности, этой строгости привыкнуть… Даже отвергает то, что, несмотря на полученный обед, который все же он делит с ней, он все же всегда впроголодь, и по этому поводу бывают замечания и разговоры. Конечно, Мама и Папа благодетельствуют всех, но все же могу я что-ниб. тоже отнести им или только желать принести, если бы было и т.д.

Сейчас начинается: «вот, если бы он работал, если бы она, то другое и – поехало! Не дай Бог, быть в полож. Федуся! Не задумываясь ни секунды, хватила бы вероналю, но не пошла бы на него. Понимаешь, Танечка, - они делают это из “noblesse oblige”, но, уверяю тебя, не от горячего сердца поделиться последним куском с близким человеком. Конечно, это происходит потому, что Папе приходится много работать, чтобы всем помогать, Ф. , и О., и мне, и верно, и я бы сама дрожала за своего Алечку, как дрожит Мама и ежеминутно помнит, что у него есть нахлебники; даже об этом часто и говорится Федусю, чтобы его подгонять: «а вот, что будет, если Ж. будет меньше работать и нельзя будет тебе помогать?»

Все это так, но слышать это вечно – мне даже страшно тяжело и уже неск. раз предлагала перестать мне давать обеды, т.к. больше 100 р. в мц я платить не могу, а обед верно обходится дороже, но Мама все говорит, нет.

Почему ты говоришь, что «этот тип отношений у нас сложился давно». Если бы это было так, то я в 18 году не приехала бы сюда, а покончила с собою без страха и раздумья; клянусь тебе памятью Алечки, что я пожалела главным образом Маму, потом Викочку и Федуся и потому не сделала этого и много (раз) сожалела за эти 15 лет об этом. Ни кому из Вас, ни Тебе, ни Маргариточке я ничего не принесла, никакой пользы, - для кого и для чего я жила и живу? Чтобы вечно ждать, хотя бы неприятных мелочей? Но ведь из мелочей – вся жизнь. А если нет источника, в котором черпаются и подновляются силы для жизни, душевной, то сама жизнь становится все более и более в тягость.

Если между двумя сестрами нужно вырабатывать «линию поведения», то от выработки и таких отношений можно ждать видимого покоя в доме (но мы и так не деремся, не ругаемся и даже не спорим!), но не духовной поддержки, которая важнее всяких «[…]» и пр., для меня по крайней мере.

Я не могу жить без видимой любви и ласки, м.б. потому, что были ими слишком избалованы Алечкой и потому я теперь не чувствую себя так, как могла бы чувствовать даже со своим горем в душе, при большем сходстве наших характеров.

Мы бесспорно любим друг друга, но мы разные натуры, и я, как и Мама, к сожалению, переделать себя не могу и не знаю даже, в чем серьезном я должна идти на какие-то уступки? Вечные уступки со всех сторон, - надоело, вот и все!!

Сегодня был выходной день и только я и сделала хорошего, что купила керосину. Потом обед, который нарушила […] Катя Иванова (она уже поправилась), потом М […] Фогель, - и ничего не сделала. Решила уже написать Тебе, моя дорогая, хотя ничего нового не сказала. Даже у Мусеньки сегодня не была, но ей, слава Богу, лучше. Пока .