Письмо

(После машинописного текста)

На этом мне и хотелось бы поставить точку в отнош. официальной информационной части письма. Хочется открыть фонтан своих чувств, чтобы т.о. хоть отчасти их реализовать. Я до с.п. мало отводил места в своих письмах потому, что не хотелось напрасно бередить и себя, и тебя. Разделяющие нас5000 км настоятельно диктовали такую тактику. Здесь я узнал на собственном опыте, что существуют не только «не отосланные письма», но и письма «не написанные». От того, что они не написаны, они не являются менее реальными, т.к. их содержание огненными знаками выжжено ярко, глубоко и прочно в сознании. Реальность их так велика и наглядна, что создается почти непреодолимое убеждение, что их содержание одновременно переживается и тобой. И твоя телеграмма служила мне как бы косвенным (а м.б. и прямым?!) доказательством того, что и ты ждешь, волнуешься. Очевидно, существуют такие пары человеческих организмов, которые настроены удивительно тонко на созвучность переживаний, и эта созвучность не нарушается расстоянием и временем.

Я ошибочно и неточно применил образ «фонтан чувств» - ибо фонтан освежает, дает прохладу – а мой поток чувств сжигает меня, как знойный ветер пустыни. И ты, моя милая и любимая, кажешься мне чудным оазисом, где я найду отраду и отдых и вкушу блаженство. Категория ненаписанных писем является реальной еще и потому, что язык человеческий не имеет в своем распоряжении таких слов и образов, которые могли бы адекватно отобразить чувства и страсти – а если бы такие слова и нашлись, то их не выдержала бы бумага – до адресата они доходили бы в виде пепла.

И потом, мне было как-то неловко чувствовать и сознавать в себе кипение такой сильной, молодой и яркой страсти – это мне то, в мои 47 лет (по паспорту) так чувствовать и говорить! Но факт на лице! Признаюсь, моя дорогая, люблю тебя, и чем дальше ты от меня, тем сильнее стремлюсь к тебе. Вдали от тебя живу тобой. Твой образ, как живой стоит постоянно передо мной, не тускнея, не вытесняясь другими, не вытесняя […] не другое.

Бесспорно, в памяти человека прочнее всего запечатлеваются и легче и чаще всего вспоминаются наи>важные и значительные в его жизни события и впечатления. В моей жизни такими событиями и впечатлениями являлись те, которые связаны с тобой. Они живут во мне полнокровной жизнью, не бледнеют и не тускнеют, и при малейшей направленности чувств немедленно занимают центр. господствующее положение. Пусть Павлов попробует это объяснить: абсолютный раздражитель – ты – отсутствует, а условные рефлексы не только не угасают, но наоборот, растут в силе, позитивности и напряженности. Вот здесь на свободе и на досуге я много раз продумал и прочувствовал нашу с тобой совместную жизнь – и еще раз понял, какая это прекрасная, насыщенная человеческими глубокими чувствами и полным содержанием жизнь! Я не задумался бы ни на минуту, чтобы подобно Фаусту сказать любому мгновению нашей личной жизни – Остановись, ты – прекрасно! И если бы наша жизнь была обратимым процессом, я вновь повторил бы нашу любовь и нашу жизнь. Наша встреча и наш союз не были случайными. Поэтому нам не страшны и разлуки – мы все равно их переносим и лишь с большею страстью и пылом стремимся друг к другу. Вдали от тебя, я полон, мой милый друг, тобой, одной тобою!

Конечно, нечего тебе говорить о том, что решивши уехать из Т., я ни о чем не могу и не хочу думать, кроме как о свидании с тобою. Я не допускаю мысли о том, что Москва может затянуть меня работой и помешает побывать у тебя – на это я не соглашусь. Но где будешь ты в это время? В Киеве жарко, неуютно, […]. Ну, что же, встретимся в Тараще. Я надеюсь, что ты не забыла и не разлюбила за это время своего милого друга и возлюбленного и что твой прием еще раз покажет и докажет, что время бессильно над нами и что наше чувство остается неизменно сильным, свежим, горячим, молодым.

Сейчас ограничиваюсь тем, что заочно крепко, крепко тебя обнимаю и горячо целую всю. Твой В.

P.S. Думаю, что после этого письма нет смысла писать в Ташк. Пиши в Мос. с таким расчетом, чтобы письма прибыли к моему приезду. О дне выезда из Т. я сообщу телеграммой.

Поцелуй девочек.

Передай сердечн. привет родителям, тетке, дяде, моим родичам, Карповым, Вос-ым.

Кого ты видела, о чем говорили, что нового?

Я не пишу тебе никаких […], п.ч. всего в письме не передашь. Посылаю тебе вырезку из газеты об ин-те. Из нее ты узнаешь частицу здешних дел.