Письмо

8 ч.в. 4.IV.36.

Дорогая моя Танюша! Сегодня утром получила твои письма от 29 и 30-го; слава Богу, что у Маечки не оказалось ничего более серьезного; что касается аденоидов, то, м.б., они и сами летом, когда поправится, рассосутся; лечение теперь тоже новое; сейчас Маргар. тоже лечит нос и ухо; ухо лечат электричеством, а нос пока подготавливают горячими ванными ног перед сном и еще что-то закапывают; у нее оказывается искривление носовой перегородки, которую, как она вспоминает, ей повредил еще совсем маленький Мишук, ткнувши ей в нос какой-то и игрушкой; от носа, думают, и глаза у нее болят; возможно, что и у тебя самой в этом все дело и с твоими глазами; в носу же, помнишь, Троф. находил у тебя аденоиды, когда ты была еще в 7-м классе; тогда ты не хотела сделать этой операции, а потому, м.б., и болеешь постоянно носом. Ухо, катаральное воспаление, Марг. лечат электричеством, обещают скоро поправить.

Как было бы прекрасно, если бы можно было и человека вылечить так скоро, как вылечили Вашу машинку! Какая прелесть! Интересно, сколько пришлось заплатить?

Бедные твои пальчики, которым приходится так много работать (Откуда ты взяла такой способ помощи пальцам?), и все-таки ты не можешь пока купить себе туфель; у нас говорят, что на днях цены на все товары будут значительно подняты, чуть не на 75%; если это правда, то не знаю, что будут делать люди. А пока что, снова упорно говорят о новом уплотнении для военных, которых надо разместить в Киеве. Что касается войны, то тут тоже не так оптимистично настроены, как у Вас вообще или у Вас лично; да и действительно, на чем основаны Ваши надежды? Ведь все предложения Г-ра касаются Запада, о Востоке он молчит, но он достаточно ясно высказался в своей книге, а Япония каждый день почти дает примеры своей наглости и провокации. Какой же может быть покой? У нас все население, кроме, конечно, детей и стариков, обучается противогазовой обороне; сейчас Марг. ходит на эти курсы и рассказывает ужасы; причем их убеждают учиться и относиться с большим вниманием, имея в виду самих себя и своих близких, которым понадобится помощь. Это ли может поддерживать хорошее, бодрое настроение в таких стариках, как мы? Я положительно прихожу к заключению, что лучше во время покончить с собой, чем потом пропасть хуже всякой собаки. Ты забываешь, что мы в Киеве, предметы всех стремлений немцев и поляков; ясно, что все силы будут первым делом направлены сюда.

М.б., нам суждено еще это лето пожить, а в таком случае будем надеяться на свидание. Взоры наши направлены на Узкое, но пока еще тут нет ни отборочных комиссий, никаких указаний, т.ч. пока мы ничего не знаем. Во всяком случае там можно будет провести только месяц, что касается второго, то папа уже заявляет, что он никак не может отдыхать «еще целый месяц», что ему надо приехать заранее и заниматься тут; так. обр. едва ли нам придется, где бы и как бы ни было, провести с Вами более 2-х недель; будем благодарить судьбу и за это!

Сегодня папа получил письмо от […]; они всей семьей приезжают в Европу и СССР, о чем предупреждают нас, т.к. очень хотят повидаться; к сожалению, сроки, как всегда, нам не очень удобны: в Москве они будут 17-го июля, а в Киеве 21-го. Если мы будем в Узком, то, конечно, свидание может состояться, но разве это будет то, что могло бы быть, если бы мы могли принять их у себя дома? Перекладывать же наше пребывание в Уз. на август – не удобно из-за папы, да и погоды в августе уже не те. Если начать со свидания с Вами, то тоже ничего не выйдет. Т.ч. пока что, все темно, и ответить ему определенно пока не придется.

На днях Марг. ночью была испугана телеграммой из Москвы, подумавши, что это от Вас; оказалось, что она от Гертнера, который просит навестить и помочь его заболевшей жене; Марг., конечно, утром отправилась к ней и застала ее в очень тяжелом положении: у нее серьезная болезнь почек, уремия, вся она распухла, t высокая, ухаживать некому; д-р дал ордер на больницу, но, как на грех, когда пришлось ее отправлять в больн., у нее t упала и ее не приняли; материальное положение ужасное: он ей присылает 70 р. в месяц; она, понятно, заработать ничего не может и лежит в отчаянном положении одна почти без ухода, т.к. нельзя считать уходом случайную помощь соседей, которые все заняты службой и своими делами. Марг. кое-что сделала, но все это не существенно. Д-ра говорят, что одну почку надо удалять, т.е. сделать серьезную операцию; решится ли она на это, где и кто будет ее делать – неизвестно.

Как бы мне хотелось сообщить тебе, дорогая моя, что-нибудь приятное, радостное, хотя бы и чужое; но, к сожалению, слышишь все только плохое.

На этот раз вру. Я не писала еще тебе, что тетя Валентина за свою адскую работу получила премию – даровую путевку в Одессу, куда и выехала 29-го; сейчас мы получили от нее открытку уже из Одессы, куда она приехала 1-го. Она бесконечно счастлива и очень довольна назначенным лечением: горячими морскими ваннами, кварцем и диатермией; возлагает на это большие надежды; я страшно рада за нее; своей работой она вполне заслужила такую премию.

А вот еще приятная новость: тетя Ольга выиграла свой процесс, но пока имеет только нравственное удовлетворение, т.к. хотя ее арендатор и описан, но никто ничего не покупает, а потому и денег нет; продать шато по той же причине нельзя, и она сидит без денег в госпитале, в Туре, где ее приняли, как врача. Не знает, когда же настанет момент, когда она окажется в другом положении?

Маргар. не согласна с тобой относительно Мишука; да и я думаю, что она права: ведь на М.М. надежды никакой, Стаська может ему принести только вред, т.ч. действительно страшно его так кинуть. Она очень бы хотела попасть с ним в Узкое, куда принимают и детей, но ведь если бы их и приняли на июнь, то ведь сразу надо выложить большую сумму, откуда же она ее возьмет? Я писала, кажется, что М.М. в июне думает ехать в Кисл., значит, деньги понадобятся ему, а уж на них, откуда взять? Очень мне жаль Марг., которая столько лет сидит в этой отчаянной обстановке, а М.М. только на словах говорит, что ей надо в санаторию, а подумать заранее, как это осуществить, он и не думает; все ее заработки уходят на лечение, Мишу, и сплошь и рядом на хозяйство. Для Миши он решительно ничего не делает, а бедный мальчик ходит в отчаянном виде; одеть его теперь стоит очень больших денег, а т.к. их нет, то мне больно на него смотреть; опять же папа поможет одеть его летом, иначе не знаю, что бы она делала.

Завтра буду продолжать, т.к. есть еще кое-что сказать, а пока крепко целую тебя и моих дорогих растерях; пусть найдут письма, я жду. И.В. сердечный привет.

Твоя мама.