Письмо

7 ч.в. 27.XI.34. Киев.

Дорогая моя, милая Танюша!

Час назад получила твое длинное письмо от 21-го; не знаю, как тебя благодарить за него, такое подробное и интересное. Оно тем более мне приятно, что я ждала его с особенным нетерпением, т.к. Маюхино падение и повреждение ее коленки меня очень волновало; всякие страхи приходили в голову; в своем письме ты ни слова не говоришь о нем, поэтому думаю, что ничего опасного нет, и Маюха скоро снова будет гонять и летать; надо все-таки ее отчитать и доказать, как это опасно; у меня перед глазами два печальных случая: Эм. Мих. и […]Губарева, обе они теперь хромают и страдают, а начало идет с юных лет: сначала как будто все прошло, а потом сказалось; расскажи ей это, а то она ведь ни о чем не думает. Ну, слава Богу, если скоро все заживет.

Можешь себе представить, как я рада, что ты, моя дорогая, немножко приоделась и приобулась, и как хорошо, что ты нашла то, что, было, потеряла, и чего так тебе хотелось. Я уже писала тебе, что и мы с Мар. тоже, наконец, нашли ей шубу, только не за 500 р., а за 700; я очень, очень довольна, что и она не будет мёрзнуть. Что касается моей шубы, то уж с ней ничего не поделаешь; собственно говоря, можно бы было, если бы можно было купить кусок плюшу, но это ведь невозможно, поэтому « оставьте надежду». Что касается валенок, то это более выполнимо, но, признаться, я даже не знаю, как ими надо пользоваться. Ведь в них же не пойдешь ни в театр, ни в музей, не так ли? Значит, только в них ходить по городу? Напиши. Послала ли ты деньги Муре для покупки валенок детям? Дня два назад была у меня жена Феди и говорила, что Мура пока ничего не получала от тебя; или ты, м.б., нашла уже в Москве? Мы с папой никак не удосужимся пойти к нашему сапожнику и заказать мне ботинки: то нет его, то папа занят, так и тянется это дело бесконечно. Слушая твои панегирики рынку, думаю, не пойти ли просто на евбаз и поискать там готовые? Но горе в том, что мне решительно не с кем пойти; на это дело надо идти с понимающим и опытным человеком. Надо подумать.

Твое предложение относительно бумазейки с благодарностью принимаю и с удовольствием сошью и на твою долю, только найди и присылай; думаю, что на ноч. кофточку надо брать не менее, как пор 4 метра, т.ч. на две надо взять метров 8-10. Прислать ли деньги? Здесь сейчас бумазеи нет ни в магазинах, ни на евбазе.

Вообще достать что-нибудь очень трудно; мне надо поправить папины шерстяные носки (пятки и носки связать новые), так вот шерсть можно купить только в ГОРГ., но там 1/4 ф. шерсти стоит 70 к., т.е. 30 р.! Казалось бы – не стоит, лучше купить новые, но и новых нигде нет. Вот и подсчитай, во что обойдется починка 3-х пар носков: шерсть 30 р. да за работу наверно не меньше 5 р. за пару, итого 46 р.!! Не знаю, что и делать.

Очень рада, что пай Ваш цел и надежда на получение площади хоть в будущем не потеряна, но если Инге, которая начала платить 7 лет назад, надо ждать еще 2 года, то когда же Вы получите? Пожалуй, к тому времени девицы повыйдут замуж и площадь потребуется большая, на которую Вашего пая не хватит?! Бедная, бедная Инна! Это же ужас, какая мука! М.б., у нее ты получишь постоянную работу; что было бы так хорошо – работать дома.

Очень радуюсь, что вопрос о работнице вошел, наконец, в фазу осуществления; всей душой желаю, чтобы Нюра оказалась действительно честной и хорошей девушкой; «ленца» это еще не самый главный недостаток в данном случае; сегодня уже как будто решительный для ее найма день; если оставишь ее, то во всяком случае будь осторожна, запирай шкапы, комод, письм. стол, не бросай денег, т.к. «случай делает вора» и вообще не доверяйся вполне, пока не узнаешь ее хорошо; этот рецепт, конечно, не очень приятный, но что же делать, когда так мало порядочных людей. Кто тебе ее порекомендовал? Откуда она? Грамотная ли? Каких лет?

12. ч. н. Пришла Ол. Андр, и помешала мне писать, зато мы поговорили с ней о моей шубе; она меня обнадеживает, на днях сделает некоторые попытки; я мало верю в успех, но попытаться можно.

За ней пришел папа и принес печальную весть: проф. Шульц из КПТИ, садясь в трамвай, был столкнут (у нас ведь делается при посадках нечто невообразимое), попал под вагон, ему изрезало обе ноги, и он тут же скончался; несколько дней назад аналогичный случай был с одним из киев. архитекторов, который тоже умер. А вот у нас на Столып. в 17 номере был такой случай: две девочки остались с работницей (мать на службе); в 6 ч.д. работница выпустила старшую (6 лет) на улицу погулять, а когда затем она стала ее звать, то ее на улице не оказалось, искали два дня и, наконец, милиция нашла ее где-то уже мертвую с развороченными внутренностями и изнасилованную. Каковы нравы! Несчастное дитя.

Говори Маюхе да и Тасеньке почаще о возможных зверствах и всяческих опасностях. Сколько я вымучилась в свое время, а теперь стало еще хуже. Кровь стынет, когда думаешь о таких ужасах. Какие-то изуверы. А вот еще случай: какой-то милиционер, живший очень плохо со своей женой, убил ее, но этого мало – младенцу отрезал правую руку и выколол глаза, после чего отправился к приятелю и заявил, что «ну, я расправился со своими», и затем скрылся; по всей вероятности, сумасшедший, т.к. здоровый убил бы, но не изуверствовал бы. Прости, что сообщаю тебе такие ужасные вещи, но я нахожусь под их впечатлением.

Папа просит передать тебе и И.В. его поцелуй и благодарность за Ваше внимание к нам, за желание нас видеть; просит сказать, что думает о поездке, старается и надеется, что, м.б., она и удастся; есть предположение, что ему дадут поручение кое-что приобрести в Мос. и Лен., тогда, конечно, поездку можно будет легче осуществить (а м.б., и удлинить); о сроке каникул у них пока не слышно, но говорят, что они предполагаются одновременно и у преподавателей, и у студентов, которые сдадут свои сессии вслед за концом лекций; раньше каникулы были между лекциями и сессиями. О том, как бы я была счастлива, говорить нечего, но вот мы боимся, что наш приезд может Вас сильно затруднить: во-первых, куда же Вы нас поместите, ведь это же будет Вам очень трудно при Вашей скромной обстановке да еще при работнице, которой надо дать тоже и место, и ложе. Как бы Вы не раскаялись, что заманили нас?! Мы, пожалуй, внесем слишком много хлопот и забот; мы постараемся, конечно, елико возможно меньше быть в тягость, удастся ли только это. Очень хочется поехать, а с другой стороны боязно тронуться с места: уж очень много печальных случаев было за последнее время: поедет человек на курорт или на отдых (Гончар. к дочери!), а назад не вернется или вернется, чтобы дома покончить свое существование; последний случай с Грушевским, который на днях умер в Кисловодске. Возраст то у нас не очень приятный. Дрожу я за папу денно и нощно. Надо надеяться на судьбу, авось нам суждено еще это удовольствие.

Очень печальную весть сообщаешь ты о тете Вал; как она могла подписать такую бумажку? На каком основании она теперь будет требовать? Думаю, что ее шансы на успех также не велики, как и у тетки. Сегодня я была у Над. Вас. и там беседовала с ее патроном; он находит, что путь у тетки совершенно не правильный; по его мнению, надо было или ехать в Мос. ей самой, или хотя бы просить Вас зайти в главное Управ. ТОР. тогда, когда ее бумаги были туда направлены, и там на словах все изложить, указав на документы, и просить о том, чтобы эта просьба была уважена. Он находит, что если тут ничего не выйдет, то надо еще хлопотать просто у наркома внешторга, для чего добиться свидания с ним; сегодня Нина опять ходила к своей поверенной даме, но о результатах я еще не знаю; постараюсь приписать.

Ты спрашиваешь о Мишутке; он все мастерит что-то, устраивает новое радио, учится не очень охотно, но все же двигается вперед; опять пригласили его прежнюю учительницу, т.к. на М.М. нет никакой надежды, а Мар. по вечерам занята.

Почему-то твое письмо пришло совершенно измятое и не первой чистоты. Что за история? Почему с ними что-то происходит? Ну, пора кончать, папа уже стоит, тетка тоже, даже не разделись.

Крепко, крепко целую тебя и девочек, дорогие Вы мои, любимые. Ив. В. сердечный привет и лучшие пожелания.

Твоя мама.