Письмо

Алма-Ата, 2/VI 64.

Дорогая тетечка!

Я очень-очень давно Вам не писала, - так давно, что уже даже трудно браться за перо, - не знаешь, с чего же и как начинать. Вот видите, - пишу Вам из Алма-Аты. Когда дня три назад мы проезжали Кзыл-Орду, и вообще ехали по этой степи, я, само собой, - не могла не вспомнить нашей жизни в Ташкенте, и работы в степи… Не могла не думать о Вас, - ведь Вы же дольше нас прожили тут, - и именно тут, где мы ехали…

Тут проводится конференция, на которой у нас доклад. Правда, мы мало надеялись на то, что нам разрешат такую далекую поездку, - но вдруг разрешили, мы собрались и выехали. Вот второй день мы тут.

Очень хорошо так вот вырваться из круга привычных дел и дум. Но от этого непривычного даже немножко кружится голова. Может быть, это еще и от воздуха. Воздух свежий, душистый, и горный. Горы-то рядом, - смотрим на снеговые шапки. От давления немножко даже побаливала голова, но сегодня уже обошлась, как будто. Но все-таки состояние какое-то взвешенное, и трудно сосредоточиться. Поэтому я боюсь, что опять не смогу написать такого письма, как бы хотелось. Ну что же делать, - напишу, что смогу, хотя бы внешнюю, «событийную» сторону, - тогда другой раз уже будет легче начинать писать обо всем, что хочется.

Последний раз я писала Вам зимой, перед поездкой в Новосибирск.

Там я прожила у Тани дольше, чем думала, и потом сразу по возвращении снова была на конференции в Москве, и поболела немного.

И все время как зверь работаю.

Это всегда главное содержание жизни, работа уже ни на что, в сущности, не оставляет сил. Но, может быть, в некоторые периоды жизни это самое лучшее, и ничего другого не может подсказать инстинкт самосохранения. Мне, как Вы знаете, очень хотелось устроиться на работу в Новосибирске. Но из этой затеи ничего не выходит. Уже не вышло. На этом надо поставить точку, - что я и делаю. Не буду сейчас подробно останавливаться на причинах. Причины в некоторой степени остаются неясными для меня. Но в некоторой степени они связаны с различием моей «линии» и линии «новосибирской лингвистической группы». Пишу в кавычках, потому что, - я тоже ведь, кажется, писала Вам раньше об этом, лингвистику там представляют математики.

Ну, а так как кроме Новосибирска я не вижу никаких мест, куда было бы рационально переезжать, то остается сидеть в Туле и ждать погоды.

Как сказать про свою домашнюю ситуацию – я просто затрудняюсь. Я очень устала думать об одном и том же, - совершенно бесплодно, потому что придумать все равно ничего не могу, - и я теперь стараюсь не думать особенно. Идет день за днем, жить можно, работать можно, - и хорошо. Работаю, думаю о том, о чем хочется думать, - и жду, что жизнь сама как-то пробьет себе русло.

Когда я вернулась из Новосибирска, обстановка в доме была совсем невыносимая, а сейчас словно бы стало получше. Но надолго ли это «получше», что ждет меня теперь, по возвращении из Алма-Аты, - этого никто не знает. И не стоит гадать.

Относительно лета планов у меня, в сущности, нет, - все сложилось именно так, как я предполагала и опасалась. Сейчас начинаются госэкзамены, потом (параллельно) заочное отделение, - и надолго. Потом, когда оно кончится – вступительные экзамены. Лелею я маленькую-маленькую надежду, что где-то в конце июля может наклюнуться свободная неделя. Поэтому мне бы очень хотелось знать Ваши уточненные планы. Если б и в самом деле проглянула неделя, - м.б. даже она «урвется» и в середине месяца, - отпуска-то не дадут, но просто часов ведь не должно быть уж слишком много, - конечно, мне бы очень хотелось с Вами повидаться, если в это время Вы будете недалеко от Киева. Разумеется, ни в коем случае не меняйте своих планов, потому что при всем желании я-то «за себя отвечать» не могу, и раньше 19 августа отпуска мне не дадут (а позже – могут).

На последние 2 недели августа мне хотелось бы съездить, - точнее, ПОЕЗДИТЬ по Прибалтике. Но это тоже проблематично, - сейчас я как-то даже боюсь думать об отдыхе, когда надо готовиться к напряженной и физически трудной работе… Такие мысли ведь «размагничивают»…

Ах, как тут всё-таки хорошо!

Вот ушли мы с утреннего заседания, - там выступал местный министр про сугубо местные проблемы, - мы сбежали в парк. Ведь надо же, оказавшись в такой дали, осмотреть туземную экзотику!

По правде сказать, экзотики как такой мало осталось. Но парк очень хорош. Большой, тенистый, красивый и тихий. Так приятно пахнет сосной, разомлевшей на знойном солнце… Но пока мы сидели, уже небо затянуло тучами, во второй половине обещан дождь и даже гроза. Так что надо кончать письмо и отправляться в город. Да и время близится уже к началу вечернего заседания…

Конечно, Алма-Ата не похожа на Киев. Но всё-таки тоже южный город, и очень зеленый. И поэтому мне все время вспоминается Киев, когда я хожу по улицам или сижу в саду…

Ну вот, дорогая тетечка, - написала это письмо «как смогла», - и надеюсь, что Вы еще успеете получить его в Киеве, и успеете написать мне о Ваших планах, и об адресах, куда мне писать дальше!

Крепко-крепко целую Вас и очень жду Ваших писем, рассказа о Вашей жизни, какова она есть. Хочется верить, что летом, в июле или августа, мы с Вами увидимся.

Еще раз крепко целую.

Всегда любящая и всегда помнящая Вас

Майя.

P.S. Я верю, что Вы не будете обижаться за то, что я не писала так долго и никогда не будете думать, что от каких-то причин, кроме действительных, - внешней занятости и «внутреннего окаменения», связанного с этой жизнью…

Пишите!