Письмо

Дорогая моя Маюша! Пишу тебе очаровательным весенним утром в саду, у Катюши, в Тараще. Я вырвалась на неск. дней из болезненной и неестественной домашней обстановки. И буквально опьянела, то ли от необычайно чистого и ароматного здешнего воздуха, - то ли от соответствующей ему моральной атмосферы. Сижу изнеможденная и усталая до последней степени, - но уже несколько успокоенная от всего пережитого за последнее время, найдя, как мне сейчас кажется, приемлемую для моей души линию поведения и точку зрения. Назвать ее кратко можно «нейтралитет». [Я нахожусь буквально среди двух огней. Становлюсь то на одну, то на другую сторону (конечно, только внутри себя), ищу все время правду, но выслушав одну сторону, - верю ей (Жене), а выслушав другую (Гале) начинаю сомневаться в полной правоте Жени. В конце концов вижу, что у меня слишком мало объективных данных, чтб. вынести окончательное и справедливое мнение. Я все же склонна верить больше Ж., чем Г. – Вижу, что безусловно кто-то из них, точно выражаясь, - врет, в самом простом и настоящем смысле слова; а разобраться я не могу. Признаю свое бессилие в этом вопросе. Значит, становясь в своем поведении (ежедневном и ежечасном) фактически на ту, или другую сторону, я делаю какой-то ложный шаг по отношению к другой… И т.к. от меня никакой деятельности не требуется, то я и решила держаться несколько отдаленно и объективно, ничем не вызывая ни своей симпатии, ни антипатии. Сейчас нас, как и было все время, - четверо. Г., М., Ж. и я. Г. – на стороне И., М. – объективно, но склонен поддаваться влиянию Г., я – стараюсь объективно, - но более – к Ж., и с антипатией к И., - Ж. – с отвращением к И., считает себя правым во всем; по отнош. к родителям Иры он ближе к Мише, чем к Г. – По моим наблюдениям вполне возможны дружеские отнош. между ними. Когда Гали нет дома, то дверь между их комнатами открывается, Миша садится за письмен. стол, кот. внесли в Женину комн. с целью показать свои права хозяина площади. – Но ведь хозяин-то неполный, п.ч. Женя по закону имеет право на свою часть. Как решат они этот вопрос, пока еще не ясно. Ж. гов., что уйдет, не претендует закреплять площадь за собой навсегда, - но хочет жить еще 2 года, до получения им своей квартиры (копер.). Некоторые гов., что он прав. А некот. гов., что с его стороны некрасиво претендовать на такой долгий срок и пользоваться своим законным правом – это показывает, что он непорядочный человек. «Порядочный человек так не поступил бы.» Конечно, это не по-джентльменски, джентльмену самолюбие не позволило бы сидеть у людей насильно, да еще не давать бывшей жене вернуться в свою комнату.

Но и поведение Иры далеко не джентльменское. – А в результате страдаем мы все: М., Г., я, Ж., не имеющие никакого отношения к содеянному Ирой, должны мучиться ни за что, ни про что.

Сейчас Миша относится ко мне очень хорошо и сердечно, внимательно. Он и проводил в Таращу меня (т.е. до автобуса).

Я, кажется, еще не писала тебе о болезни Миши. Но об этом позже. Уже устала.

10/V. После того, как Галя улетела к Ире, мы с Мишей прожили счастливых три дня, а на 4-й он очень сильно заболел, высокая t 39; сначала врач думала, что это грипп, но противогриппозное лечение ничего помогало. Самочувствие очень плохое. Я ужасно беспокоилась, сознавая, что я одна около него и вся ответственность на мне. Я перебралась к нему в комнату и день, и ночь была около него, бегала и в поликл. за врачом, носила анализы, в аптеку за лекарством, дома варила, ходила на базар за продуктами, - а ему все не легче. Велели потеть, так что каждые 2-3 часа меняла его белье, кот. я сейчас же и стирала. Но с Божьей помощью у меня хватило сил. Его хотели уже забирать в инфекционную больницу, думая, что это какой-то паратиф, но слава Богу, один раз t вдруг упала, и он сказал: «Я уже здоров!». Конечно, я очень обрадовалась, но и боялась, что это только временное улучшение, но t уже больше почти не поднималась и я подумала, что мы теперь побудем с ним опять также счастливо, как и до болезни, - но тут, как гром среди ясного дня, пришла телеграмма от Гали, о том, что она уже (раньше предполагавшегося срока на 10 дней) возвращается. И тут сердце у меня упало, померк свет в глазах… Я была вынуждена готовить и приводить все в порядок к ее приезду, вместо того, чтб. побыть последние остающиеся часы с Мишей. Я делала это все во избежание всяких претензий с ее стороны о чистоте и порядке, п.ч. видела, что Миша очень озабочен ее возвращением. Даже цветов принесла я, зная, что Миша этого хотел бы. – И так вот закончился мой праздник, подарок судьбы. – Дверь между нашими комнатами (недавно открытая и все время отсутствия Гали стоявшая открытой) снова закрылась, ключ щелкнул, - и все было окончено. – Осталось одно лишь внешне-приличное общение.- Должна еще сказать, что отношения с Ж. во вр. отсутствия Г. были хорошие и он даже два раза бегал в поликл. и в аптеку. А с ее возвращ. она сразу пришла к нему и сказала: « Как же ты, назвал нас подлыми, в разговоре с Ирой, когда ты прилетал недавно к ней?» и «особенно подлым назвал Михаила Мих.?»; Женя отрицал, даже клялся. Теперь все затуманилось, затемнелось. Неизвестно, что думать, где правда? Кто лжет? – Я как-то не верю Гале, а м.б. и Ира выдумывает с какой-то своей целью? Разобраться – для меня нет возможности, могу сойти с ума. Уж и так мне стало плохо как-то. Один раз даже лишилась речи, не могла говорить, ни отвечать на вопросы, хотя и понимала, что надо сказать, но произнести ничего не могла несколько времени. – Писать тоже трудно, ты, верно, видишь по почерку.

Когда я уезжала, слава Богу, Галя уже пошла на работу, кончился ее отпуск, и мы с Мишей могли поговорить сердечно и он меня провожал на автобус очень заботливо. Как дальше будет с Ирой еще неизвестно, а в связи с этим и что с нашей жизнью. Галя меня пугает, что возможен такой вариант, что они с Мишей обменяют свою комн. на две в Ленинграде, с целью дать площадь Ире, и значит переедут туда, будут искать там работу и устраивать новую жизнь (конечно, сильно к худшему), а мне и Жене оставят ту, где мы сейчас. – Мне кажется, что Мише тяжело будет бросить меня одну здесь, да и расстаться с Киевом, с родной квартирой, с работой, где его любят и уважают, и распродать все родные вещи. Это чудовищно. – Пока не буду переживать еще. – Ой, опять устала!

11/V. Побуду у Кати неск. дней. Здесь мне хорошо, тихо и все кругом приветливые, спокойные люди. Только очень трудно без всякого занятия. Книги я взяла, но целый день невозможно читать, и гулять в лесу одной тоже тоскливо. Однако такой временный отрыв от горькой каши киевской жизни совершенно необходим, иначе можно сойти с ума. Верно, и Мишина болезнь была нервного происхождения; такого мнение большинства людей. Конечно, возможно, что это и так. Ведь нелегко ему с его мягкой и доброй душой находиться в тисках Гали и Иры, таких жестких типов, бесчувственных, безжалостных и во многом бессовестных. Внешне они могут быть очаровательны, но это все неискренно. – Но Бог с ними. Не хочу о них и думать. – Это мой и его крест. Но за что же ему он дан? Пусть мне, я признаю, что должна пострадать за свои ошибочные поступки, за ошибочные мнения о поведении человека и о его праве вырвать от судьбы крохи счастья.

- Маюша, ты, пожалуйста, пиши все о себе, о девочках, об Оксане и бедных ее родителях. Все мне интересно и все меня касается. Я готова читать твои письма часами, и всегда жалею, когда прихожу к концу!

- О том, как сложится дальше лето, я еще не знаю ничего. Скорее всего, что буду в Киеве, а в конце, если будет возможность, поеду или в Одессу, или в Черновцы. Дорога туда и туда доступная по цене (10 р. в конец). Миша должен ехать в командировку со студентами на месяц; верно в июле. Тогда и мне бы можно без сожаления покинуть город. Но в такое время еще нигде нет еще ни винограда, ни фруктов, так что немного нецелесообразно будет тратить деньги в этом месяцу. А когда Миша в Киеве, то хоть я его и почти не вижу, - все же – это для меня сильный магнит. Мне всегда кажется, что я могу ему чем-нибудь понадобиться, а в этом – главный смысл моей жизни.

Спасибо тебе, дорогая моя голубка, что ты находишь среди всех твоих дел, время, чтб. уделить мне минуты для писании письма и размышления о наших делах. Целую тебя крепко, крепко!

Твоя любящая тебя тетя.

P.S. Пожалуйста, поцелуй Олечку за ее письмо и расскажи, что найдешь возможным о положении моем, и почему я ей сейчас так мало пишу. Но всегда помню и желаю ей всяческих успехов и счастья. И поблагодари и Танечку с Ирой за приглашение приехать. Сейчас это, к сожалению, невозможно. Не только по домашним обстоятельствам, но и денег нет, а еще нет и сил никаких, я очень ослабела, вернее сказать постарела; за этот год я прожила не меньше, чем за 3 года, а м.б. и за все 5. Это я особенно ясно почувствовала здесь, вижу, как мне и ходить трудно и все воспринимаю не так, как раньше. И вообще все теперь для меня трудно стало. Лежала бы целый день и не разговаривала бы, и не думала бы…

Ну, все же надо кончать! Еще раз целую и обнимаю вас всех.