Письмо

9 ч.в. 17.II.34. Киев.

Бесценная моя, бедная детка!

Все последние дни мысль о тебе и твоей болезни не покидала меня; сегодня, наконец, получила письмо И.В. Он, конечно, хочет меня успокоить, но я понимаю прекрасно, как сильно пострадало твое здоровье от всего пережитого и не только пережитого от последнего бедствия: условия жизни в Можер. все наносили бесчисленные раны физические и нравственные; я проклинаю тот час, когда Вы решились на поселение в нем. Но что об этом говорить? Что было, то прошло, и сейчас надо направить все наши силы на то, чтобы восстановить твое здоровье, поправить твое несчастное сердечко, Боже мой, сколько пришлось ему пережить! И вдобавок еще этот последний грипп, свойство которого – оставлять тяжкие следы именно на сердце. Твои оба доктора того мнения, что сердце твое основательно пострадало, и почему же они так рано позволили тебе выйти, да еще с 5-го этажа? разве возможно тебе теперь подниматься на такую высь, когда ты только что встала с постели, и когда возможны всякие сердечные осложнения; мы очень обеспокоены этим их промахом, и просим тебя, дорогая моя Танюша, очень и очень беречься; я об этом даже телеграфировала, но, очевидно, моя телеграмма не дошла до Вас, ибо я не получила на нее никакого ответа; сегодня в 12 ½ ч.д. я послала вторую, и пока тоже не получила ответа, но все же надеюсь получить его хоть завтра. Письмо И.В. пришло после того, как я отправила телеграмму.

Но, понятно, мало «беречься»; надо принять самые энергичные меры к поправке твоего сердца и общего состояния твоего здоровья. Обсуждали мы разные планы и думаем, что прежде всего и немедленно надо тебе посоветоваться с опытным специалистом по сердечным болезням; думаю, что в Москве таковой есть, и надо попасть к нему или пригласить его к себе, чего бы это ни стоило.

По нашему разумению тебе необходимо дать полный отдых; м.б., для этого самое лучшее поместить тебя в санататорию, которая даст тебе возможность полечиться, не покидая Москвы и семьи, отсутствие которой, конечно, внесло бы новые беспокойства и помешало бы твоей поправке. Думаю, что в выборе специалиста тебе бы могла помочь и Инна, а еще лучше, м.б., Вера Мих.; с ее помощью, которую она, видимо, готова тебе оказать, можно было бы попасть и в хорошую санаторию. Мы думаем о санатории потому, что, сидя дома близко ко всем домашним перипетиям – тебе не отдохнуть, а без полного отдыха ты не можешь поправиться.

Поэтому все просим тебя и Ив. В. серьезно взяться за твое здоровье. Несомненно, что и нервы у тебя совершенно расстроены и их тоже надо подлечить. Не в этом ли отчасти причина слабости твоего сердца, обычной и без того после гриппа?

И.В. пишет, что ты, моя голубка, уже готовишь мне очередное письмо; м.б., завтра получу его и снова буду тебе писать, а сейчас хочу поскорее бросить его в ящик – тетка пойдет.

И.В. передай нашу сердечную благодарность, что он за это время несколько раз писал нам, хотя, конечно, ему было не до писем. Я очень прошу его заняться твоим откармливанием. Вам обоим надо хорошо подумать о своем питании; что касается лишних расходов, то ничего не поделаешь, надо их сделать.

Думали мы, не приехать ли тебе, дорогая моя, с детьми к нам, но потом решили, что, вероятно, тебя это не устроит в виду школы и разлуки с И.В. – опять все равно тревоги, а тебе нужно полное спокойствие. Что Вы думаете о твоей и И.В. поправке?

Детские письма очень интересны, скоро буду им снова писать, а пока крепко целую их обеих. А Маюхе «мечтается» о Можерезе! Стоит ли он этого? Все мы, папа, тетка, Маргаритка и я, обнимаем тебя горячо, дорогая моя детка, и целуем крепко, крепко. И.В. благодарим, шлем ему сердечный привет и желаем тоже восстановить потерянное здоровье. М.М. в Хар., уехал совсем больным. Неужели и на 2-ую телегр. не получу ответа? Что же это значит?

Твоя мама.