Письмо

10 апреля 2003

Дорогая Маюша, мне так жаль, что я тебя напугала воспалением легких, когда еще не было окончательного диагноза! Я понимаю, как вы переволновались. Но 8-го вечером мне в самом деле было совсем плохо, и t высокая, и слабость, и потливость страшная – за ночь пришлось сменить три ночнушки. А врач из Скорой без колебаний сказал: «Порадовать Вас ничем не могу. Двусторонняя пневмония. Слева – определенно, а справа под вопросом. Рентген покажет». И потребовал сейчас же – около 10 вечера – ехать в больницу: «С пневмонией дома не оставляют». Еле отпросилась до утра, ведь ночью один прием растянулся бы на часы, тут-то пневмония и усилилась бы. Ночью я думала о том, что двусторонняя пневмония в моем возрасте может обернуться всем, что угодно. Жалела, что так и не успела привести в порядок материальные дела, не переоформила собственность на квартиру так, чтобы она автоматом перешла к девчонкам, не оформила завещания и проч. С другой стороны радовалась, что последняя книга, сделанная на базе курса, уже совсем близка к завершению, и Марина в силах довести её до печати. В целом на душе было спокойно, ощущение такое: «Все в руках Божьих, да будет воля Его, а я свое дело на Земле в основном завершила». Вот в таком настроении я тебе и позвонила, чтобы на всякий случай попрощаться, кто, мол, знает, придется ли еще свидеться? А как приехали сюда, так и стало все раскручиваться в обратную сторону. Правда, трахеобронхит тоже не подарок, но все же это – обычная болезнь, а воспаление легких в нашем возрасте – один из мостиков на другую сторону Леты. Так что, поверив вполне солидному (лет 55) и интеллигентному врачу, я невольно ввергла вас в тревожные переживания (а всех наших он вверг в них сам).

Сегодня второй день, как я в больнице. Вчера (в день рождения) в основном лежала и время от времени читала детектив. Вечером посмотрела ТВ – известия об американцах в Багдаде, вторую половину Сорокиной, а потом серию «Тайги». Славненький детективчик. Хотя почему детектив, это, наверное, приключенческий фильм? Смотрели ли Вы его раньше? Мы – нет, а все, кто смотрели, хвалят. Мне тоже нравится. Похоже на советское кино, можно немного отдохнуть душой. И не сказать ведь, что «все хорошие», есть подлинные злодеи, убийцы и проч. Но есть и хорошие, порядочные люди, что для современного искусства не характерно. Вот читаю я сейчас детектив Т. Полякова «Вкус ледяного поцелуя». Хороший, интересный, все при нём. Но картина мира такова, что вызывает отвращение, а о природе человека даже думать не хочется. Там один говорит: «Порядочный человек не продаст, ведь верно?» А другой отвечает: «Почему? Любой продаст, вопрос в том, что или сколько предложат». И все содержание романа подтверждает справедливость второго. (Кстати, вспомнилось из моего дневника 44 года: «Майка говорит: «Думай заранее о человеке плохо, и никогда не ошибешься», а я не верю. Забавно, правда? Там много твоих изречений, обдумываемых мною вполне серьезно, а ты сейчас, наверное, их и не помнишь. Ну вот. Короче, современные произведения литературы, на которых можно было бы не то что «вознестись душой», а хотя бы отдохнуть и очиститься от прилипающей невольно грязи скверны, встречаются очень-очень редко. Поэтому я последнее время больше читала мемуары, переписки и т.п. Так напала на М.Булгакова. Взяла 5 том ради «Мастера», п.ч. плохо помнила героев и сюжет, за исключением сцен с Иисусом и Пилатом. Хотела было перечитать, но увидела переписку и начала с неё. Боже мой, какая мучительная жизнь была ему суждена: почти пожизненная Голгофа! Во-первых, врожденный мрачный характер и саркастический ум. Мне кажется, ему вообще не дано было радоваться, а со временем на этот фон легла все возрастающая ненависть – не только к режиму и представлявшим его людям, но к «советским» людям вообще, как протагонистам дореволюционной интеллигенции. Из переписки видно, что любил он за всю жизнь только свою третью жену Ел. Серг. О двух первых говорит небрежно или не говорит вообще, писем к ним нет. Самая большая переписка с младшим братом Николаем (Николка в Турбиных), которому в 29 году (!) удалось уехать во Францию. Он был талантливым ученым-биологом, и его пригласил к себе (м.б. на время) какой-то мэтр из Парижа. Впрочем, уже не помню, кажется, он эмигрировал в 19 году в Югославию, там выучился, и оттуда его пригласили. Переписка началась, когда он приехал в Париж и сюжет у неё один: во Франции, а потом и в др. странах переводятся пьесы Булгакова, даже ставятся, а денег он получить не может. В конце концов, брат становится его офиц. представителем, держателем авторских прав (из 25% гонораров) и ведет в этом направлении большую работу. Переписка интенсивная, но деловая. И только письма к Е.С. – сердечные, любящие, скучающие, мечтающие о встрече и проч. Но ведь это только последние 8 лет! А тем временем подкралась страшная наследственная болезнь – склероз почек (хочу почитать о ней в энциклопедии), с ней были связаны большие физические мучения, а в последние месяцы и слепота. И умер он 49 лет, как и его отец, от той же болезни. Т.о. счастье в его жизни практически не было, п.ч. хотя он и обрел любимую женщину, но вместе, как единое целое, они были глубоко несчастны. Подумай только, что ни одно из зрелых произведений, включая допущенные до постановки пьесы (Турбины, Зойкина квартира, Багровый остров) при его жизни не было напечатано в России («Зойкина» - на фр. языке во Франции и, кажется, в Германии). Ни одно! Быть гениальным писателем, понимать это и не иметь возможности дойти до читателей на протяжении всей жизни… А он точно был гениальным. Вот, прочитала я «Дом Турбиных» (а что такое, читать пьесу, если её надо смотреть?) и несколько дней продолжала жить в её обстановке, с её героями, и даже сны мне снились про Турбиных. Можно себе представить, что значит этот спектакль для мамы. Я помню, как она о нём говорила. А «Мастер»? Действительно потрясающие книги, особенно, конечно, в части Иешуа. Иногда ощущение такое, что человек не может сам так написать, что ему нашептывал какой-то голос Свыше. Но не зависимо от этого, за блеском конечного текста – непередаваемый титанический труд. И он ведь продолжал работать над «Мастером» практически до самой смерти – все время вносил поправки в уже давно «законченный» роман. И «убивал» Мастера, описывая собственную близкую смерть. Интересно, что, несмотря на мученическую жизнь, он присудил себя не к раю, а только к покою (устами Иешуа, конечно). Этот вердикт не аргументируется, но, мне кажется почему-то, что это из-за огромного перевеса ненависти над любовью в его жизни. Иешуа ведь призывал людей любить, понимать и прощать друг друга, и он понимал (видел насквозь), но не любил и не прощал.

Словом, прочитав переписку, а потом биографический очерк, я стала читать уже произведение, причем в обратном порядке – сперва «Турбиных», а потом «Белую гвардию» и т.п. Но Мольер мне совсем не понравился. «Собачье сердце» хорошо помню, перечитала «Мастера» и остановилась. Насытилась. Теперь вот читаю детективы – для разнообразия, да и голова все-таки не здоровая. А хочу почитать Карякина «Достоевский и комедии XXI века» (книга 1994 года). Я уже успела кое-что почитать дома, очень интересно. Сегодня принесут её сюда. Ну вот, написала почти 4 стр., надо теперь и отдохнуть. Заслужила это право.

20.04.

Право-то заслужила, но даже слишком. Сразу после этого состояние мое сильно ухудшилось в смысле […] слабости, а когда стало получше – навалилась работа по редактированию «Куда пришла Россия» и некоторым другим линиям (проверка результатов письменного экзамена по курсу и др.). Компьютер так и не попросила принести, т.к. работа была иного толка. Читала на этот раз детективы, один (Полякова) хороший и другой (Александрова) паршивый. Еще Карякина читала, но немного, п.ч. трудный. Смотрела «Тайгу», а потом Марина сагитировала меня переключиться на «Другую жизнь», а они шли в одно время. Далее продолжаю уже из компа.