Письмо

52/VIII (10)

Здравствуй, Миша!

Вот ты какой, не ответил на мое письмо, и меня огорчил ни за что, ни про что. Это очень нехорошо, но я пока не сержусь, рассержусь, если и на это не ответишь. Пока же я тебе опишу наше путешествие.

Я тебе писала из Ходжоха, когда мы еще не тронулись в путь. Между тем пробил час, когда мы выстроились на линейку с рюкзаками за плечами и со шляпами на головах, приняли цветы из рук провожающей нас 40 группы (наша – 39-я) и тронулись в путь. Сейчас, когда весь путь в 140 простых, или 199 зачетных километров (с учетом трудностей) лежит позади, все кажется удивительно красивым. На деле же было очень много трудностей. Особенно трудным оказался для меня самый первый переход до первого обеденного привала. Я прокляла туризм самыми страшными словами, п.ч. мы шли в самый зной по открытой местности и по невероятной грязи, по каким-то скользким глинистым тропкам, где единственно-возможным способом движения было движение «на пятой точке». Но потом втянулась, а неповторимая красота Кавказа, раскрывающаяся при каждом шаге вперед, поддерживала бодрость духа. Сложился хороший веселый коллектив, очень разнородный, но здоровый и дружный. Было у нас человек 8-9 научных работников, 2 студента, шеф-повар, лаборанты, аспиранты. Особенно хороший староста – дядя Костя, преподаватель из Ростова, хороший, справедливый, остроумный, длинный, как жердь с украинской хитринкой в глазах. Сначала я, как всегда, дичилась, в ответ на шутки улыбалась, больше молчала. Но в группе установилась такая прочная атмосфера веселья, что вскоре я стала уже смеяться во весь голос, даже хохотала часто. Вот было нас 14 человек, а из них по-настоящему, замечательно хороших, правильных людей не менее пяти, это ведь очень много! Я больше всего дружила с одной из этих пяти – Ларисой. Эх, Мишка, вот бы быть такою! Стройная, подтянутая, с необыкновенно милой, ласковой улыбкой, с розовой ленточкой в пышных волосах, выносливая в походах, вечно руководящая варкой на всех привалах, всем помогающая, о всех болеющая, каждому старающаяся сказать что-то теплое, хорошее, ободряющее… Все звали ее просто Лара, Лариса. А ей – ни много ни мало, а 50 лет! В это почти нельзя поверить тому, кто знает её, и до чего же все полюбили ее у нас. Живая, человечная, очень интересная, как человек, ну и Лара! Я, конечно, чувствую, что она старше, но лет на 10—12, не больше. А уж самоотверженна она, ничего ей не надо, все только для других… Очень-очень хороший человек, и подружились мы с ней хорошо, но на личные темы я, конечно, говорить не могу и это ставит границы дружбе. Сейчас Лара пошла с Лидой гулять по городу и любоваться вечерним морем, а я осталась, чтобы написать тебе письмецо. Пишу я его лежа на чудесной пружинной кровати, что само по себе есть наслаждение. В то же время я могу протянуть руку, сорвать травку, т.к. стенки у палатки задраны и вся «улица» передо мною. Это немного непривычно. Например, сумочку, как самую ценную вещь, я положила под подушку, а при неудачном движении она упала… на улицу. А между тем в палатке у нас есть и пол, и электричество, и 4 кровати с тумбочкой. Мне нравится. Сегодня купались в милом морюшке. Конечно, дело не обошлось без маленького злоупотребления, и все мое тело теперь пылает огнем. «Я вся горю, не пойму отчего». Неужели завтра не придется загорать? Это ужасно.

А все же в походе лучше, чем в Хосте, п.ч. коллектив там сплоченный был, а здесь распался. В дороге мы получали письма от 38 группы, оставленные под камнем, написанные на деревьях и столбах, приветы, выложенные камушками на дороге, и сами писали 40 группе. Это было очень весело и приятно. Письма наши всегда подписывал дядя Костя, которого знают, кажется, вообще все группы. Последнее послание, вырубленное на столбе, гласило:

«Здесь бодро полз на карачках в Хосту турист дядя Костя».

Действительно, доползли мы на карачках, ох, и устали!!! Мне кажется, я бы и 20 км больше не прошла, а ведь у нас были переходы по 38-40 км в день по крутым горным тропинкам. В целом, мне это далось не легко, но, очевидно, не труднее, чем другим, но я никогда не стонала и не жаловалась. Были случаи, когда я доходила до точки, задыхалась, не могла сделать ни шагу, казалось, что сейчас лягу на землю и скажу «не пойду». Но в это время или инструктор объявлял привал, или кто-то другой говорил это самое «больше не могу», и все отдыхали. Т.ч. я марку не уронила. Нынче «сдали экзамены» и получили значки. Т.ч. я горжусь званием туриста СССР. А ты вот не турист.

Ты мне почему не ответил на письмо? Как тебе не стыдно. Сейчас же напиши мне в Москву, что у тебя слышно с аспирантурой? Есть ли какие-нибудь вести? Будет ли (не разборчиво) в Москву? Зайдешь ли ко мне? А то м.б. еще и не зайдешь? Попробуй только! Правда, Миш, напиши мне на Москву, чтобы я приехала и получила, а? Напишешь?

Ну, тогда до свидания. Мы скоро поедем на Рицу, в связи с чем я вспоминаю твой рассказ о вашей поездке. И в Гагры, и в Сочи поедем. Я теперь буду просвещенная!

Ну, еще раз, до свидания. С приветом, Таня.

Ужасно жалко, что тебя здесь нет. На глиссере бы покатались…