Письмо

Милая моя Татьянка!

Получила твое письмо с излияниями по поводу любви к Лёшке. Из всех этих излияний я поняла, что ты блуждаешь между 3-х березок около очень хорошего человека. И, конечно, вспомнила историю своих отношений с Юр. Ник. – это тоже всегда было таким же блужданием. Я никогда твердо не знала – люблю ли его, потому что в сердце всегда оставался незаполненный уголок. Что-то вроде пустоты. Я не знаю, откуда она бралась, то ли от недостатка чувств, то ли от безделия. Я думаю, что вся московская хандра и «брожение умов» шли от безделия, незаполненности. Ты спрашиваешь – хандрю ли я? Так, как в Москве – нет. Некогда и не получается.

Понимаешь, теоретически положение бедственное – все не так, как того хотелось бы. Нет опытного врача, у кот. можно было бы учиться, нет книг, редко вижу газеты, нет музыки, никогда не бывает света и тогда мучаемся при керосиновой лампе. В комнате очень холодно, дрова сырые и тлеют, а не горят.

Месяц назад приезжала комиссия из Самарканда и ругали же меня за недостатки по род. дому. Нашли массу недостатков. Я только краснела и записывала все их замечания. Представляешь себе, каково мне было! А вчера приехали представители нашего проф. союза и нашли, что род. дом, как игрушечка, и что его лишь нужно держать в таком тонусе. Зато бегала же я с этим род. домом месяц. Поставила 2 печи, одна в послеродовом отделении, другая в сан. пропускнике. Для Нуреева это ой-ей какое достижение. Да, организовала сан. пропускник, кот. в род. доме никогда не было. Поставили ванну. Чистота – идеальная. Честно говоря, у меня такой дома никогда не было! Ты ж понимаешь! Воевала с санитарками. В сущности, очень трудно научиться требовать от людей. Учусь этому с трудом. Но и без этого нельзя здесь было выйти из прорыва. Вчерашние похвалы – бальзам на душу – значит, смогу работать. Но еще чёрт знает, как много всяких недостатков. Комиссия пробыла у нас несколько минут, и, конечно, не успела все разглядеть – но я то их хорошо знаю!

Представляешь себе мои хлопоты, когда топливо здесь проблема. Сменила уже 2-х завхозов. Третий, кажется, толковый человек, ибо он достал уже 2 топки топлива и помог мне в ремонте род. дома.

Целый день в сумасшедшей гонке и хлопотах. Добилась в райконторе союзпечати, чтобы нам на райздрав дали «Лит. газету» и «Огонек». Народ у нас пассивный и к печати довольно равнодушен.

С книгами по-прежнему – кризис. Но его ощущаю не очень остро сейчас, лишь потому, что так устаю к вечеру, что когда растопишь печку и приготовишь обед – уже нет сил чем-либо заниматься – сразу в постель и сон валит с ног.

Утром просыпаюсь часов в 6, читаю, или пишу, а в 7 встаю и снова за дела.

[…], начались выборы в проф. ком., и, кажется, меня втянут в работу. Долго брыкалась.

После выборов дописываю. Таки втянули в работу. Получила абс. большинство. И пытались даже протянуть в председатели райкома союза. Но ведь ты же понимаешь, что с этим я не справилась бы, т.к. ведь я не имею ни малейшего представления о работе профсоюза. Загубила бы их всех. Долго втолковывала им (членам райкома) – и, наконец, добилась, чтобы мне поручили культ-массовый сектор, а теперь и он меня приводит в содрогание. Понимаешь, около 30% членов союза – санитарки. Неграмотные узбеки. Они не понимают ни слова по-русски . Я ни слова по-узбекски. Вот и веди работу. Материальный уровень их страшно низок – и ничто не интересует. Думаю, взять себе в помощники какого-нибудь расторопного фельдшера из узбеков и поручить ему проводить работу с ними.

Теперь о существе работы. Теперь модно изучать «Краткий курс» и Биографию Сталина. Я понимаю, что нас будут грызть, если мы не сделаем этого. Но не хочется начинать именно с этого. Хочется спросить людей – о чем они сами хотели бы спросить? Хочется, чтобы педиатр провел беседу с родителями об элементарных правилах ухода за ребенком.

Пока еще очень плохо представляю себе, что можно сделать в этом секторе, а дела очень, очень много будет.

Не хотелось отрываться от лечебной работы, но в то же время просто невозможно уже и от людей уйти, как думала сначала. Но не могу еще свободно высказывать свое мнение. Несколько раз ловила себя на том, что молчу, потому что боюсь обидеть кого-то – хотя говорить надо. И делаюсь сама себе неприятной. Не хватает еще иногда духа – бороться до конца. А иногда мешает.

(нет окончания)