Письмо

Дорогой Мишка!

Приехав с дачи, где я жила недели 2, нашла 2 твои письма, из которых в одном ты пишешь о выписке из приказа по Мин. Высшей Школы. Во-первых, боюсь, что за это время надобность уже отпала, во-2-х, я пока что успела выяснить во 1-х, где этот приказ напечатан (в бюллетене Мин. В. Шк., 1946 г., № 1, стр. 5, или № 5, стр. 1, – пишу на память) – но в той б-ке, где я занимаюсь этого журнала нет, – его обещали мне выписать из Ленинки, но боюсь, что это еще пройдет минимум неделя, – если это нужно спешно, м.б. быстрее ты сам найдешь этот журнал на месте или в Казани. Тем более, что неизвестно, дадут ли из Ленинки, а у меня туда нет билета, – я ехала в Метро по этому же делу туда и дорогой его потеряла. Гелки тоже нет в Москве, она в отпуске и отдыхает во Ржеве.

Вот. Что до моих дел, то они из рук вон плохи. Сдала древнею на 5, – но это один из 3-х экзаменов, – а вместо следующего ко мне опять прибежала сумасшедшая Ольга и мы с отцом Павла, сбежавшего в Ленинград, пытались сдать ее опять в Соловьевку (психбольница), но пока неудачно. 3 дня, кот. она провела у меня, ей-богу, равны 3-м месяцам норм. жизни в смысле утомительности. Представляешь, – до 3-х ч. она не спит и не дает спать, ей слышатся голоса, кот. ее ругают и говорят, что сейчас будут бить. Потом ей в голову приходят всякие дикие мысли, следствием кот. являются не менее нелепые действия (напр., в последний день, вернее ночь, ибо было 3 ч. ночи), она вдруг решила, что она беременна и должна сей же час бежать к акушерке, потом она в дверях «увидала» Павла, и стала плакать, что я не хочу его позвать, потом стала говорить, что завтра утром обязательно надо идти устраиваться на работу, потому что она ведь совсем нормальная и здоровая, только вот не может сама ходить по улице, потому что все машины сговорились и едут именно на нее, а также все стулья в сговоре, но она разоблачила их, а вот родственники хитрые, они ее обижают и тоже в сговоре, и я с ними тоже, и т.д. и т.п. в течение всей ночи. Утром же я побежала по врачам, – у нее t 38,7, вызвала на дом, – но в час она начала истерически рыдать, твердить, что она тут больше не может быть, что родичи погубят Ленку (дочь) и под дождем, с такой t отправилась за город, к Павкиным родителям. Мне, конечно, пришлось с нею и т.д. и т.п.

2). Не нужен ли тебе сын? Чудный парень, страшно спокойный, почти не орёт, с серыми глазами, пока еще никак не названный, – варианты: Мишка и Сережка. Я предпочитаю последнее. Заказы принимаются по почте. Советую спешить, другого такого парня не будет, ни по талантам, ни по красоте, ни по молчаливости (= скромности). Спеши, спеши! Можешь дать телеграмму, если желаешь приобрести, а то будет поздно.

Ну, Мишка, на сим кончаю. Он нарушил зарок молчания и запищал. Пиши. Как только удастся получить журнал, выписку пришлю. Напиши, нужна ли еще.

Пиши. Привет от младенца пока безымянного, – вкратце именуемого «шпаной».

М. Карпова

12.VII.48 г.

Через несколько дней, – пишу у Гелки. Ладно, Мишка, на ерунду личного порядка, что я писала в письме синими чернилами, можешь не обращать внимания. Будем считать, что все в порядке, – просто дань настроению.

Переписывать из-за этого не стоит.

Только что были с Гелкой в кино, на «Премьере Чио Чио Сан», обе ревели и остались очень довольны.

Она тебе тоже хочет «приписать» что-то от себя, – не знаю получится ли у нее, но сидит и честно водит ручкой по бумаге.

Ладно. Не буду распространяться, – письмо написано и надо отправлять, чтоб не размножать до бесконечности коллекцию адресованных тебе «неотправленных писем». Сама не знаю, откуда их столько набралось, – но они уже заполонили всю квартиру, на целую растопку хватит.

Ну, так будь снова же здоров и счастлив, пиши. Жду. Майя.