Письмо

Нсб 630090 Морской пр. 36 кв 17 Черемисиной.

Москва, ЦКБ, 17.11.95.

Моя милая, дорогая, любимая Маюша! Вчера Лиза Г. принесла мне твое письмо, и как же я обрадовалась тем маленьким удачам, которые, наконец, выпали на твою долю. Я счастлива, что ты пошла в Универ уже в новом вишневом костюме, что у тебя появилась кое-какая смена одежды, что ты, наконец, и в зимнем пальто. Пусть даже это будет разово-розовой полосой, но как они нужны, эти светлые полосы каждому из нас, наказанных Богом россиян! А в нашем возрасте – особенно, п.ч. может быть (бывает) «последнее лето старого Форсайта), а бывает и такая старость, как у того старика с собакой в «Униженных и оскорбленных». Я так люблю тебя и так бесконечно уважаю, что мысль об условиях твоего существования просто подтачивает психику. И не надо нам никаких «богатств», но условия человеческого уважаемого существования, признанного не только близкими людьми, но и обществом, разве мы своим беспрестанным трудом и талантом не заслужили? Я всегда помню твои слова, сказанные несколько лет назад, что ни в России, ни в мире сейчас нет человека, в голове которого объединялись бы знания такого количества (и качества, разнообразия) языков, как у тебя в связи с изучением языков Сибири. И как тебе нужно (не только тебе, а я бы сказала человеческой культуре) дожить до того, чтобы передать эту эстафету, написать хотя бы главные обобщения и выводы. Твоя общественная ценность огромна, а у тебя 600 часов нагрузки в год, и больное сердце, и вся жизнь подвешена не очень надежно. Такие люди как ты должны иметь не только вишневые костюмы для ученых советов, но жизненное время и обеспеченное существование для обобщения и завершения своих наблюдений, для выполнения того Долга, ради которого посланы на Землю.

В какой-то мере это относится и ко мне, но, во-первых, я меньше стОю как ученый, мера моей одаренности – меньше, а во-вторых, парадоксальным образом, условия существования намного лучше. Сейчас мое положение, как я уже писала, близко к идеальному (в это время и в этой стране), если не считать таких «мелочей» как 5 животных, гадящих в доме, и многое другое, о чем ты знаешь. Главное – необходимость служить «строевой балкой» во всей жизни семьи. А так – время для работы есть (за вычетом дома), деньги пока платят, хотя катастрофа все время рядом, живем на «перехватах» у разных фондов в долг, который уже превысил 210 тыс. $. А кроме того есть идеи, идет работа, продумывается сущность последней книги. Но вот того звездного полета мысли, который Бехтерева считает прямой связью индивидуального сознания с Богом или Высшим разумом – вот этого не то что нет, моменты еще бывают (и какое же это счастье!), но реже-реже и слабее. Как я мечтала бы о подобной работе для тебя, когда принадлежишь себе самой. Вот сейчас, например, у меня план работы такой: 1) Сдала первую часть статьи по структуре российского общества в ИБМ № 6 за 95 год (1 п.л. выйдет в декабре); 2) Написала (до больницы) примерно 1.5 п.л. второй, гораздо более интересной части); 4) В середине января должна выступить с докладом на ту же тему (по обеим частям + что-то новое, но за 20 минут); 5) С середины февраля до конца марта прочитать межфакультетский курс «Социальный механизм трансформации российского общества» на теоретической базе летней статьи + осенняя богатая эмпирия). (3) Пропустила еще один этап – 11 декабря – 4-х часовая лекция поствузовской аудитории АНХ Аганбегян, как подготовка к январю и обобщение предыдущих этапов, да и проверка идей на крепкой аудитории; 6) В апреле-мае – поездка в США (неделя – Вашингтон, 2 недели – Калифорния) с несколькими лекциями на те же темы. В результате всего этого будет не только общее продвижение вперед, но, безусловно, и формирование структуры книги, ни названия, ни жанр которой я пока не могу определить. Знаю только, что она д.б. итоговой для меня и как ученого, и как личности. Наверное, в ней будет и попытка обоснования определенной теории в достаточно строгом смысле слова, и много эмпирического анализа, базирующегося на уникальных для России методах, и рефлексия по поводу развития общественной науки в России «прежде и теперь», и даже личные воспоминания, имеющие общественное значение. Моя книга, вышедшая за рубежом, была примерно такою, только почти без теории и она получила высокую оценку, м.б. прежде всего из-за жанра. Мне многие россиоведы говорили, что ни из одной научной книги не узнали так много о социальной жизни России живых фактов, переосмысленных социологом. Так что я тоже прошу Бога дать мне времени, сил и возможности для выполнения этой работы. Но все же социология и без нее обойдется, а лингвистика без твоей – не сможет. Умоляю тебя еще и еще продумать возможности сокращения нагрузки, ведь должен же быть этому когда-то конец! Твое дело теперь не натаскивать отдельных даже замечательных учениц, а писать для широкого круга лингвистов, я бы сказала, «для мировой лингвистической общественности». И не м.б. чтобы на такую книгу тебе не дали гранта, хотя бы тот же фонд гуманитарных исследований. Да, они поощряют молодых, и это правильно. Но ведь решил же ФКИ издать собрание сочинений Гефтера, когда тот был еще жив и мог подготовить его сам или хотя бы принять в этом участие. Успел выйти только один том, у меня он есть. Но это же История. А ему было 75 лет.

Теперь о жизни. Сегодня я пятый день в больнице, но без особого результата. После блокады боли проходят, а потом возвращаются вновь. Все врачи отделения (ортопедии) всю неделю проводят на международной конференции. Сегодня пятница, но их опять нет, п.ч. они там (на Плющихе) проводят показательную операцию. На субботу и воскресенье меня отпускают домой, т.к. делать здесь абсолютно нечего. В понедельник вернусь. Меня поместили в палате люкс из двух комнат, раздельных туалета и ванны + холла. В первой палате – холодильник, ковер и 2 стула, на одном из которых лежит мое пальто (вешалок нет). Во второй палате – кровать, тумбочка, стул и TW. Спасибо и за это. Но нет письменного стола, ни даже журнального столика, причем не только у меня в палате, а во всем отделении. Просила Зава – но нету. Во всем отделении нет ни одного зеркала, т.ч. 4 дня, пока не принесли из дома, не видела собственного лица. В столовой нет приборов – все д.б. из дома. Я захватила свою любимую мичиганскую кружечку (на всякий случай), а меня спрашивают: у вас только одна кружка? Вы попросите, чтобы еще принесли. Нет лекарств (например, пенталгина). Нет грелки, чтобы рассосать инфильтраты. Как я уже говорила, нет врачей. А ведь у людей тяжелые приступы, у одной чуть аорта не пережалась, она была при смерти, а все врачи на конференции. Чтобы тебя лечили, надо делать как одна женщина – директор молокозавода, с которой я здесь познакомилась. Она прикреплена к к академической поликлинике, п.ч. рядом с нею живет. Человек невероятно деловой и очень для меня как социолога интересный. Полуфранцуженка, российская дворянка, по самоощущению – хозяйка мира, 17 лет в Австралии, лауреат гос. Премии, 32 изобретения и т.д. и т.п. Во многом мы с ней прямо противоположны, но она меня притягивает невероятной жизненной силой. Ей 57 лет, но она ощущает себя на 40-45. Так вот она, поступив в отделение, сразу дала тому же (моему) врачу 50 $ и сказала: будете лечить хорошо, получите больше. Судить буду по результатам. Платить поэтапно. Сегодня она выписывается, вчера имела с ним разговор. Предъявила все претензии, недовольство, затем дала 200 $ и сказала, что это слишком много, но на первый раз она «спускает ему», а в дальнейшем, когда она будет вынуждена ложиться сюда, чтобы все было по струнке и так, как ей надо.

Конечно, уровень нашего благосостояния несравним. У нее сотни тысяч долларов, четыре автомобиля (на двух чел.), две элитных квартиры в Москве (на Ленинском и на Юго-Западе), огромная дача в Кратово на 40 сотках и проч. Зарплата – поскольку молокозавод (кстати, Егорьевский) стоит из-за отсутствия молока – 300 тыс. руб. в месяц. Все помещения, едва ли не самого передового в России в этой отрасли завода, сданы в аренду различным фирмам. Ее личный доход от этой статьи (а именно за её счет кормится и весь персонал завода), по её словам, такой, что она еженедельно может покупать себе новый автомобиль. Может, чего и прибавляет, но в целом картина впечатляющая. Но не думаю, что особенно прибавляет, п.ч. её необыкновенность ощущается личностно. Это какой-то невероятный сгусток энергии, ума, предприимчивости, уверенности в себе, хозяйского отношения к жизни. Муж (второй) – зам. директора крупного военного предприятия – у неё на положении прислуги: занимается дачей, огородом, возит её на машине и проч. А первый очень любимый муж, за которого она вышла 17 лет и к 20-ти имела уже двух детей, погиб вместе с 16-летней дочерью в авиакатастрофе, когда они жили в Австралии, и она осталась вдвоем с сыном. Пару лет назад он женился на женщине, которую Ел. Петр. совершенно не принимает («тюфяк» - а кто для неё не тюфяк?), родилась внучка, а «все, что нажито непосильным трудом» некому передать, п.ч. семьи разошлись, не терпят друг друга. Хотя, кстати, сын работает в фирме, т.е. вроде бы одна среда. И вот у стариков 2 огромных (120 м) квартиры + дача, а молодые живут в пятиэтажке и не хотят других вариантов. Но это я к слову тебе рассказала. Дело в том, что меня не могут не интересовать «новые русские», а социологические опросы здесь ничего не дают. Поэтому каждого представителя этой категории стараюсь выпотрошить по возможности. Вот пример: если бы Е.П. заполняла нашу анкету, какой «доход за прошлый месяц» она указала бы: 300 тыс. руб. или 10 тыс $? Уверена, что скорее первое. Поэтому, по нашим данным [примерно] 17% директоров предприятий попадают на ступени бедности и нищеты. Конечно, спрашивают их и о дополнительных доходах, но нешто они дураки наводить на себя грабителей? Я бы тоже не указала долларовой части своего дохода. А ведь это значит, что вся верхушка общества фактически «срезается». Ну, а возвращаясь к вопросу о лечении, я не могу ставить вопрос так, как она, хотя бы потому, что не ощущаю себя хозяйкой жизни, барыней, которая может командовать прислугой. Конечно, я могла бы найти, и если надо, нашлось бы и 50 и 100 $, но формат таких отношений для меня неприемлем. В случае хорошего лечения, внимательного отношения и проч. я готова при выписке поблагодарить врача или врачей. Но начинать с этого мне было бы стыдно, хотя сегодня, наверное, глупо. И уж во всяком случае, несовременно.

Посылаю, что могу, дома было мне сильно плохо + огромная работа почти все 2 дня, связанная с передачей подготовки симпозиума Теодору и Капустину. Зато смогу болеть отн. спокойно. Целую и обнимаю. Твоя любящая сестра Таня.