Письмо

2. Я тебе, дорогая моя Мусенька, и вообще Вам – не писала ничего о кончине нашей незабвенной Мамочки… Это очень тяжело, но это надо сделать, т.к. Вы уже ждете этих подробностей. Папа писал, но, напутал.

После извести о смерти Танюши она прямо таяла; едва ходила, но все-таки что-то делала, писала письма. Стала гораздо мягче, плакала много, но спокойно, без истерик и пр. Я же через день почти болела и в последние дни, кажется 24-го ночью, у меня было 39.8, утром 36; она ко мне пришла, долго и ласково меня убеждала, что я должна лечиться, что я обещала помочь девочкам и другим и т.д. Очень меня тронула своим необычным ласковым тоном и я обещала ехать Х. и пр. Я встала; часа в 2 пришла Мура, - Мамочка ей дала письма Вани (отчаянные!), Мура читала и рыдала, Мама очень расстроилась… Мура ушла, она опять копошилась то с тем, то с другим, - пошла и взяла письма, вижу, как кто-то пришел – да, Надежда Вас., было поздновато, больше 5 часов. Мамочка поставила разогреваться суп для Папы и себя (это уже после чтения писем) (и я с ними почти всегда уже обедала), сняла его с печки, поставила греть второе, но едва ходила, но все «сама, сама»; вдруг пошла и легла на свою кровать, я к ней. «Дай мне горчичник». Я дала, она сама положила его себе на шею и затихла. Я положила грелку к ногам, но казалось, что ей не очень плохо. Я ее что-то спросила, она ответила, а потом только сказала «накорми Жоржа»! И это были ее последние слова. Через минуту я к ней, она что-то хочет сказать – и не может. Я сразу поняла, что это повторение того же мозгового прилива. Я кинулась к Папе, что надо д-ра, а он преспокойно уже возле ее кровати говорит: «Ну, что же, значит надо д-ра». Я испугалась, что Мамочка это услышит и запротестует, но увы! Она уже ничего не сознавала… Никого нет послать, Папа плетется медленно едва-едва, Н. Вас. не знает, где живет Писаренко, я сама кинулась за ним, почти бежала все время, привела скоро, но я ему сказала, что «по-моему – конец!» Он посмотрел, сказал ставить пиявки, кислород, лед к голове, горячее к ногам. Побежала Н.В., - льду нет, пиявок нет, подушку принесла, но она ее и не выдышала всю. Ее стало без меня рвать (а ведь это признак мозгового заболевания), все слюна и слюна, всю судорожно подергивало, - это тоже меня страшило. Писаренко нашел положение почти безнадежным, посидел немного и ушел. Думал, что она не доживет до утра, а я сказала, что она и вечера не дождется и действит., бедная, несчастная страдалица Мамочка (как она страдала этот месяц, - ужас!) дышала все тише и тише и – в 7 ч. 40 мин. вечера – Ее не стало! 24 августа. Еще я не сказала, что после ухода Мар. Вас. получились 3 открытки: твоя, Тасина и Ив.В. И.В. в своей пишет: «Я могу уже оставить Москву, но как я брошу могилку Танюши»?! Тут она разрыдалась и закричала: «Когда уже я буду в могиле?!» Потом прочла известие о Вашем возможном движении дальше и это ее пришибло еще больше. Она все повторяла всем: «Едут дальше, едут дальше»! Тасенькино – полное скорби письмо – и вот несчастное сердце и мозг – не выдержали – «Кровоизлияние в мозг», определил д-р. Для сердца надо было бы дать камфару – нельзя, - это усилило бы давление на мозг. Для мозга – пиявки, лёд, - их не было, - вот и делай, что хочешь.

Но все равно: жить она, бедняжка, уже не могла с таким горем. Чтобы пережить такой ужас такой потери нужны силы и силы, а их давно не было. Для дорогой нашей Мамочки смерть – это благо, по-моему; для нас всех это огромное горе… Семья одна разбита и вторая. Вокруг кого группироваться, как забыться, когда сразу двух таких дорогих людей не стало. В чем искать опору? Будь другое время – друг в друге, а теперь? Встретимся ли и когда, и где? А где Мишуточка? Что с ним есть и что будет? Ничего не знать и только надеяться и молиться, если умеешь молиться. Страшный «рок», который нам не изменить, которого не избежать, чтобы ты не делал, стоит над нами. Надо с этой мыслью смириться и жить, покорно отдавшись этому неумолимому року, молясь за ушедших… Счастлив тот, кто может это сделать… Помоги, Бог, тебе, моя любимая дорогая Мусенька, и бедной, тоже горячо мною любимой, Тасеньке бодро переживать эти 2 страшных горя.

Горячо обними мою внучечку дорогую и Мишуню.

Вся тв. тетя Нина.

Книги? Книги?