"Выборы мисс Интеграл 1"

Выборы Мисс № 1

Я работал в институте Экономики старшим лаборантом, вернее числился, а работал фотографом. Принадлежал к «неприкасаемым», поскольку и в Городок, и в институт Экономики попал благодаря Герману Александровичу Пруденскому – членкору и директору объединенного института экономики, истории и литературы. Благодаря ему, получил и полнометражную двухкомнатную квартиру, хотя по статусу она мне не полагалась. В институте у меня была просто шикарная фотолаборатория, оснащенная по тогдашнему хай-теку и с неограниченными финансовыми возможностями в плане фотоматериалов, химии, фотооборудования и спирта. Про спирт необходимо расшифровать. По существующим тогда нормам все предприятия заказывали необходимое оборудование и материалы за год вперёд. И заказ год от года необходимо было увеличивать – это демонстрировало рост производства. Если ты заказывал на меньшую сумму – лимит автоматом на следующий год срезали. Что могли заказать экономисты, литераторы, историки кроме бумаги, пишущих машинок и прочей мелочи. Весь заказ лежал на фото-ротапринтной лаборатории. Сейчас трудно это представить, но тогда весь внутренний двор института Экономики был заставлен заказанными мной машинами и станками, совершенно не нужными для дела и попавшими потом в металлолом. Работал только на иностранной фотобумаге с химией, которая в сотни раз была дороже обыкновенной фото-химии, т.к. все реактивы я выписывал марки ЧДФ и ХЧ, что в десятки, сотни раз удорожало реактивы. Но о спирте. Спирт я в каталоге, а он был напечатан в двух толстенных томах по 1000 страниц каждый, нашёл «для молекулярного анализа». И стоил он не 60 коп. килограмм (всё отпускалось в килограммах), как всем больницам, институтам и организациям, а 3600 руб.!!! Это тогда была цена трёх мебельных гарнитуров и больше, чем цена «Запорожца». Спирта я получал каждый месяц 45 литров! Зарплата старшего лаборанта была 90 рублей, м.н.с. – 120 рублей, старшего – 170 руб., академика, директора института 1200-1500 рублей. Спирт в Академии был тогда основной валютой. Никому в голову не приходило расплачиваться с «умельцами» - токарями, слесарями, стеклодувами деньгами, да и где их было взять? Я был богачом и весь в «друзьях». Спирт мы пили только неразведенный. Это несравненно вкуснее и водки и разведенного. Пили стаканами, обычными гранёнными. И никогда ни каких последствий! Девушкам разводили компотами, обычно вишневыми. Вкусные – до невозможности! Но стоили около 80-90 копеек за литровую банку. Бутылка «хорошего» по тем понятиям портвейна «Ереванского», стоила 1 руб. 60 коп. С закуской было сурово. Когда в декабре 1962 года родился сын Артём, в моей двухкомнатной квартире на Морском 44 за одним небольшим столом с четырьмя стульями, гости, около 20 человек, выпили 6 литров спирта, съели винегрета два нормальных таза для стирки белья и немереное количество хлеба. Заодно в пляске (не танцах, а именно пляске!) проломили две половицы. Всё это происходило а ля фуршет. И все были довольны!

Но я отвлёкся. Фотолаборатория находилась в конце длинного коридора первого этажа института Экономики. Мы установили там стол для пинг-понга и непрерывно сражались в обед на «сухую» и вечером после работы - на «сырую». А если добавить, что в огромной комнате с четырьмя окнами у меня был очаровательный уголок со столом из стекла с подсветкой, тремя мягкими креслами и десятком стульев – на «сырую» получалось исключительно вдохновенно! Атмосфера была доброжелательная. Никаких эксцессов, каждый день новые анекдоты (и где их тогда брали?). Мировых проблем не решали и не обсуждали. Жили и радовались жизни. Я по вечерам не мог задерживаться – работал на трёх работах! Основная (не в деньгах!) – в институте Экономики, где у меня в месяц набегало не менее 200 рублей (всё время бывали «сверхурочные» заказы, которые оформлялись по трудовым соглашениям, или просто наличными, как делала Раиса Львовна Берг, или Алексей Павлович Окладников). Алексей Павлович давал мне возможность зарабатывать непрерывно, даже когда у них в отделе появился свой фотограф. И все три зам. директора института не забывали меня – оформление выставок, поздравительные открытки к праздникам с видами Академгородка и т.д. А в командировки в Москву я летал непрерывно. Командировочные – около 4 рублей в сутки, плюс билет бесплатно.

Но главная зарплата у меня шла от музыкальных занятий с детьми докторов и академиков. По тогдашним законам за обучение в музыкальной школе платили исходя из зарплаты по основному месту работы. Если ты получал 90 рублей – 3 или 5 рублей за месяц, а если 500, как доктора-завлабы – около 100 рублей! Про академиков и не говорю. Поэтому, когда я в сентябре 1962 года наклеил на столбы в районе теперешнего Дома Ученых и Красного магазина на Морском объявления – «Даю уроки музыки и пения», на другой день ко мне пришло около 15 молодых мам (телефонов ещё не было!) и мы договорились – 2 дня в неделю, месяц – 30 рублей. Всех это очень устраивало, а меня особенно – должен был родиться сын (дочь), а в квартире кроме стола с четырьмя стульями и дивана-кровати, ничего не было. Работал на износ, потому что довёл число учеников до 5 в день – предел! Нужно было и на основную работу ходить! За незаконную предпринимательскую деятельность статья была от 6 до 10 лет. Никакого совмещения работ, кроме дежурства врачей и преподавания в высшей школе, не разрешалось. Объявления я сорвал в тот же вечер, но многие их заметили. Вечерами я с женой Валюшей часто бывал в гостях у Пруденских в коттедже – это крайний коттедж к докторской поликлинике. Когда на следующий день мы сидели там за столом, Таня Пруденская, работавшая концертмейстером в Оперном театре, рассказала присутствующим, это была молодежь из института Экономики и артисты Оперного, что какой-то идиот наклеил объявления об уроках музыки и, наверное, уже сидит в кутузке, т.к. указал свой адрес. Я, «скромно потупив взоры» с рюмкой коньяка в руке, заметил в паузе, что этот «идиот» - перед вами, а не в кутузке и пьёт армянский коньяк Германа Александровича Пруденского. Произвело должное впечатление и, самое главное, никто не настучал! А это тогда было просто до нельзя!

Я благополучно проработал учителем музыки 8 лет, пока не перешёл в другую ипостась – сначала разъездным фотографом, а вскоре – охотником. Но тогда жизнь моей семьи изменилась мгновенно. В месяц я зарабатывал, вместе с основной работой, по 500-600 рублей, без всяких вычетов! Это было много, потому что цены на всё исходили из средних зарплат в 80-100 рублей. Быстро купил холодильник, кроватки-коляски, обставил всю квартиру мебелью, перешёл на книги, пластинки, радиолы, ружья и фортепьяно за 1200 рублей.

В доме непрерывно бывали гости, т.к. всегда было что выпить, чем закусить и подо что спеть песни. А петь тогда любили все до неприличия много и разом! Один день в неделю – воскресенье – был у меня свято посвящён любимому хобби – охоте (в сезон, а он тогда был 9 месяцев в году!) или сбору грибов – в июле-августе. Об этом напишу отдельно. Видимо от предков мне достался выносливый организм. Спал по 6 часов, ____ утром на работу, а вечером компании, а позднее добавился Интеграл. Друзья тоже были под стать – маху никто не давал. Оглянуться было некогда. Да мы и не оглядывались, жили «на всю катушку» - любили девушек, ходили в кино, театры, на концерты, играли в преферанс, бегали на лыжах, ездили летом на острова, жгли костры с песнями на пляже, скитались по экспедициям, лазили по горам, отдыхали в Крыму и Сочи и воспитывали детей. И неплохо, как показало время.

Но вернёмся к теме. В этом дружеском коллективе заговорили о кофе-клубе, перешли к Интегралу и я пришёл на собрание в известный «дом на отшибе», где потом был стол заказов и детский клуб. Шёл 1964 год, осень. Выполнял какие-то поручения, участвовал в организации вечеров. Сейчас уже невозможно всё вспомнить. Потом решили провести выборы Мисс ___ . Разговор зашёл о призах претенденткам и я, будучи очень активным «во всех сферах», вызвался придумать и достать призы. Сначала речь шла о трёх призах, но потом сценарий переделали – решили на 1-й приз подарить радиолу, а после разоблачения Геры – приз отобрать. Пока же утром в воскресенье (а в другие дни я просто физически не мог) встал на лыжи и отправился в деревню Зырянку за теперешней базой Тульского. Тогда в Зырянке ещё было около десятка домов, и мы иногда покупали там картошку – 3 рубля мешок! (В магазине она стоила то ли 3, то ли 5 коп. кг.) Прошло 50 лет и многое забылось. Я купил в деревне красавца петуха, чёрно-красно-зелёной расцветки, и просто чудесного белого кролика с красными глазами! У меня в то время уже был пылесос «Буран» и высокая круглая коробка из-под него. Предложил в коробку положить веник! Всё было принято. Не помню, где содержал кролика и петуха. Да, и петух, и кролик стоили по 3 рубля каждый. Пылесос достался претендентке № 3, пианистке из Новосибирской консерватории. Звали её Оля. Она в полной мере заслуживала быть Мисс ___ по всем статьям – облику, ответам, поведению. Но первой сделали Геру, второй – молодую студентку НГУ, протеже зятя Соболева, а кому достался кролик - не вспомнить. Но Оля была на высоте. Она остроумно отвечала на вопросы судей, исполнила на рояле произведение, кажется вальс Шопена, а когда получила «пылесос» и открыла коробку, с таким лёгким юмором обыграла этот веник, вызвала аплодисменты. Была бы очень достойная Мисс ___!! Но увы!

Не везло Интегралу с «миссами», как называл их Толя Бурштейн. И более всего пролетели в 1968 году! Но об этом позднее. А с Олей-пианисткой лет через 12 я встретился в Новосибирске недалеко от консерватории – она там преподавала. Была также обворожительна и с юмором. Мы вспомнили «далёкие» (по тем понятиям!) времена. Но вернусь к вечеру. Я присутствовал во время гримирования Геры. Даже две фотографии остались – одна, где ему красит губы артистка из оперного театра. Знал всю фабулу спектакля. Но ведущий вечера был совсем «не ахти» и я решил подсыпать перца. Гера танцевал с кем-то из подставленных, когда я подошёл к Толе и предложил ему пригласить будущую Мисс ___. «Она на голову меня выше! Как я с такой коровой буду танцевать?» - ответил Толя. А Гера при своём росте ещё и туфли с 12 см каблуками надел! «Нужно, Толя! По этикету! Ты же президент!» Уговорил! Жаль, не было тогда видео, а плёнка пропала при аварии в фотолаборатории Дома Учёных. Нужно было видеть эту пару! Святая Толина простота! Лицо, полное муки – для дела стараюсь! А Гера изображал даму лет 40. «Я тебе, мальчик, разрешаю со мной потанцевать! Но больше – ни-ни!» Мне тогда было трудно представить, как все присутствующие не могли разглядеть Геру в этой гран-даме с шалью на плечах! Теперь-то я знаю, у Геры всегда был актёрский талант, да ещё какой! Пятьдесят лет прошло, но так ярко представляю строго умильное Герино выражение и невыносимую муку на лице Толи! Пол века – как один день! Так и жизнь – сегодня, сейчас, а что вчера – навсегда ушло.

Тот первый интеграл был теплее и душевней нового столовского. Помещение играет большую роль в мироощущении. Все эти многочисленные непрезентабельные столы, столовский интерьер, пещерная подсветка потолка, сильно вытянутый зал – убивало теплоту. Держалось всё на молодости и фонтанирующем энтузиазме. Кого сейчас в клубе заставишь станцевать летку-енку! А тогда при первых звуках все вскакивали из-за столов и становились в длинную шеренгу друг за другом, держась за талию впереди стоящего. Какое прекрасное настроение возникало и долго не проходило! А как твистовали! Вальсировали! Пели песни за столом под гитару в паузах игры оркестра. Оркестр всегда был профессиональным по исполнению. Да и музыка была намного милее и сердцу и уму. Репертуар ведь из теперешней мировой классики джаза и танца, а не какого-то репа.

Когда появилось новое здание ТБК и вечера стали проводить там, у нас возникло «второе дыхание». И самый хороший вечер за всю историю существования Интеграла был вечер 31 декабря 1967 года – встреча Нового года! Ничто не предвещало жестоких бурь, всё было так тепло, уютно, все так дружелюбно настроены, шикарные (для тогда!) столы, шутливые тосты, танцы без конца и никакой пьяни, склоки, разборок! А ещё днём с утра Саша Нариньяни, Вова Давыдов и племянник Гали Нариньяни разрисовали гуашью всю стеклянную стену ТБК, выходящую на теперешнюю автостоянку «библейскими» сюжетами. В каждом сюжете непременно присутствовали главные лица – Адам и Ева. Саша Нариньяни плюс всё украсил остроумными надписями от лица героев. Ёлка висела над центром сцены, на которой танцевали, вверх ногами на верёвке, и крутилась. Вместо игрушек висели многочисленные конфетки-шоколадки, которые кавалеры отрывали и дарили дамам. Никто не злоупотреблял количеством! А если прибавить замечательный зимний вечер – лёгкий морозец и медленно падающий снег – получится сказка. Так и было!!!

Выборы Мисс __ 1968 года испортил Галенопольский, уговорив Толю выбрать в миски его протеже. Алфёрова была прекрасна. Без всякого жеманства, напускной бравады, все движения её, выражение лица – публике, особенно мужской части, нравились. Лаевская была чудно хороша. Элла Менщикова – красотка длинноногая. Выбору судей все удивились, я просто огорчился по двум причинам: 1) не мой тип женского очарования; 2) я совершенно не фотографировал новую Мисс! Так был уверен, что выберут Алфёрову! История ещё отомстит организаторам того вечера. Когда в Доме Учёных проходил юбилейный «30 лет спустя» и я выставил все фотографии со своими подписями, типа: на фото Кукин с гитарой – «Бард от Бога» и так далее. На фото Алфёровой, как и было на самом деле, написал «Мисс Пресса». Гера, когда фото уже висели на стендах, на всех изображениях Алфёровой отпечатал и наклеил свои подписи – «Мисс Интеграл 1968». Понятно, 99,99% присутствующих не знали, кто была Мисс __1968, но нашлась одна дама, хорошо это знавшая. Это была сама Мисс __1968, присутствующая на вечере. Она заставила Геру переклеить все надписи и он сделал это. В остальном всё было нормально.

Как и в далёкие годы 30 лет назад, опять каждый вечер собирались у меня по 20 человек, благо зарабатывал я в это время много больше, чем в 1968 году. Но что мне бесконечно жаль – почему нельзя найти видеокассеты, которые наснимал профессионал – муж Равии Дериглазовой? Он отснял более 30! кассет, получил за это приличные деньги и сделал совершенно жалкий фильм! Я был просто поражён, когда просмотрел этот фильм – какие-то невнятные документальные съёмки выступающих. Ни кулуаров, ни посиделок (немного у меня), ни закулисья, разговоров, встреч! А снимал он всё! 30 кассет – это 30 часов. А их – кассет было больше. Но ведь где-то они лежат! Что, рукописи начали гореть? Никакого «30 лет спустя» не было бы, если бы мы с Герой на всех заседаниях не стояли насмерть – «30 лет спустя» должен открыться к 8 марта! И всех паникёров мягкий интеллигент Гера и гусар с арапником посылали по известным направлениям, в основном по одному… Никогда больше ни до, ни после я не видел Герика таким суровым. И ведь сделали! Но самая большая часть работы легла на двух женщин – Равию Дериглазову и мою жену Оленьку. Ничего бы без них не состоялось. А работали они с утра до позднего вечера без выходных почти три месяца! Каким замечательным человеком была Равия! Земля ей пухом! Но где кассеты? Где мы все ещё «почти молодые» поём, смеёмся, разговариваем, выступаем и рядом с нами все, кто уже никогда рядом не будет. Где кассеты?

Хотел отдельно написать про хлыща Галенопольского, как он, не получив взаимности у Риты, подставил Андрюшу Гинзбурга. После чего Рита сразу подала на развод, а Гера со Светой переехали в трёхкомнатную квартиру. Но передумал.

Ира Алфёрова через 35 лет получила свою фотографию 1968 г. Таня Вагнер познакомилась с ней и попросила у меня фотографию. Без подписи. Нужно было подписать с добрыми словами.

Да, многое нужно было сделать в жизни. Что-то получилось, а многое – очень жаль. Но даже у Бога не всё хорошо получилось! Времени было мало – 7 дней! Надеемся – у нас ещё остался запас и мы им воспользуемся!

Написано 31 января 2014 г. Закончил в 5 утра.

Переписано 19 ноября 2014г. в 1 час ночи. Сокращено на 4 страницы.