Письмо

14.III.38. Киев

Дорогая Танюша! Получила сегодня твою открытку от 12-го; слава Богу, что у вас пока благополучно и все здоровы.

У нас тоже ничего нового; довольно невесело у В-ых, которые по очереди все болеют; думаю, что было бы хорошо сделать у них дезинфекцию; ведь грипп у них бесконечен: один встанет, другой ляжет, а то и все, как сейчас, не в своей тарелке; м.б., погода в этом играет свою роль, ибо после нескольких дней маленьких морозов, снова стало тепло, потекло, затуманилось.

Всё последнее время были захвачены процессом, от которого волосы встают дыбом; кончился процесс, теперь ждём с нетерпением газет (местную доставляют часов в 10 вечера), чтобы узнать, что ещё натворит Гитлер? Тоже неслыханные дела, наглость невероятная; ждём, что ни сегодня-завтра он захватит Чехословакию. А чем всё это кончится? И никто не оказывает ему сопротивление! Протестуют, а он на протесты плевать хочет. А всё-таки побаивается, ведь охрана у него в 30 тыс. чел.

Твоих поручений, дорогая Танюша, я не забыла, но пока ещё ничего не удалось сделать; мой приятель всё не заходит; а тётка два раза была у А.Ф., и, конечно, «забыла» попросить её прислать его. Ни повезло ли тебе, и не приобрела ли ты уже чего-нибудь? Когда Марг. станет выходить, я снова попрошу её поразведать, что делается в нашем бол. Универмаге?

Мы по-прежнему сидим безвыходно дома; папа только собирался ходить в кино, чтобы «следить за жизнью»; пока нигде не были; дома же всё последнее время по нашему радио мы даже не могли нащупать Москвы и должна были довольствоваться трансляцией по Косиору; сегодня приходил Як., и снова всё наладил: перегорела одна из катушек, потому и не слышали; утюг у меня тоже перегорел и не знаю, удастся ли поправить. А без радио теперь уже очень плохо, привыкли быть в курсе всего что происходит. А ваше по-прежнему работает отлично?

Машинка ваша уже работает много лучше, вторую открытку нельзя даже сравнить с первой; видно, всё-таки они добьются вполне хорошей работы.

Очень рада, что вы попадёте на «Прекрасную Елену»; вспомните меня и за меня смотрите во все глаза; спасибо вам великое, что столько мне и так показали; я это ценю особо, имея ввиду те трудности, с которыми сопряжена доставка меня в театры. Здесь я лишена этого удовольствия, да и настроение здесь, в связи со многими обстоятельствами, настолько будничное, что как-то и в голову не приходит куда-то идти.

Дома атмосфера всё та же; тётка становится всё более раздражительной; на днях послала нас (Федю и меня) к чёрту, т.к. мы советовали ей слушать интересное радио (в связи с событиями в Австрии); конечно, нас это мало тронуло, т.к. считаем её больной и невменяемой. А Ол. всё продолжает утверждать, что «Нинка каждую ночь приходит и обирает её», выпускает пух и т.п. И вот каждый день натыкаешься на такие сюрпризы.

Неужели мы не встретимся летом по тем или иным причинам? Не могу примириться с этой мыслью. И санаторию ни в какую ехать не придётся, ибо, как вчера узнал папа, путёвка будет стоить 1800 р.; ехать папе в одиночку ‒ не знаю, будет ли иметь смысл; хоть он и любит общество, а всё-таки, чем ближе к вечной разлуке, тем труднее расставаться; ну, если доживём, посмотрим, а увидеться всё-таки очень хочется.

Завтра будем пробовать «блинную муку»; выйдут ли блины такими вкусными, как были у Маруси; я вспоминаю и их, и печения, которые мы имели почти ежедневно; К.М. не умеет так незаметно справляться!

Я отлично приспособила (залила дырку сургучом) напёрстки Ир.Алек. и очень её благодарю.

У меня большая неприятность: у Екат.Алек., которую я очень люблю, лёгкий удар, а иными словами, это первое предупреждение; грустно расставаться! Сейчас как будто ей лучше, но это ведь не прочно.

Крепко целую тебя, дорогая, и моих дорогих девочек. И.В. сердечный привет.

Твоя мама.

Сейчас узнала, что мой приятель не приходит, т.к. у него ничего нет; м.б., придёт на днях.