Письмо

31.VII.40. Киев.

Дорогая Танюша!

С нетерпением жду от тебя весточки, как ты решила свой вопрос, и что ты предпринимаешь дальше? Все последние дни я ни от кого ничего не получаю; очень грустно и тоскливо; настроение плохое, которое поддерживается не летней погодой; сегодня первый день стало тепло, а то было холодно, как в сентябре; надеемся, что хоть в августе погреемся. Вдобавок все время я была нездорова, чувствовала себя очень плохо; не выходила и сидела на сильнейшей диете; сейчас мне лучше, но все еще я на положении выздоравливающей. Я уже писала тебе, что питание тут очень сомнительное, хотя очень плохо и в городе, но я думаю, что там все-таки можно питаться лучше, и я бы, м.б., с удовольствием уехала, если бы у меня была прислуга; сейчас этот вопрос очень меня беспокоит, т.к. без человека, который доставлял бы продукты, прожить невозможно. Тетка бедует в городе и из-за невозможности доставать продукты, и из-за их непомерной дороговизны; на ее руках еще и Федя, которого надо кормить; в этом отношении Вы устроены лучше, а тут чистых хаос.

Очень была я рада, узнавши, что девочки уехали в деревню; думаю, что это им полезно во всех отношениях: посмотрят, как живут люди, как тратят деньги, как наполняют свое время; интересно, сколько времени они там просидят?

1-ое авг. Так и вчера я ничего от тебя не получила; как себя чувствуешь? Между строк в теткиных письмах читаю, что ты не все мне пишешь, и что твое здоровье хуже, чем я могла бы думать по твоим письмам; напиши, пожалуйста, правду, и если мои подозрения имеют свое основание, то, ради Бога, действуй, чтобы освободиться и полечиться. Не знаю, как ты решишь, но если не пойдешь в ВУЗ, то надо тебе менять службу; вопрос освобождения от нее вовсе не так труден, как тебе кажется; знающие люди говорят, что тебе нужно пройти через свою поликлинику, где бы была констатирована твоя инвалидность 3-ей степени, что дает неврастения, истерия и т.п., и женщине твоих лет не трудно ее получают, сначала, кажется, на 6 месяц., и это освобождает их от службы, на которой они находятся; получив освобождение можно хлопотать о другой. Ты понимаешь, как этот вопрос меня интересует и беспокоит. Если решишь поступать в ВУЗ, то напиши, какие у Вас планы на жизнь на новых началах? На какие ресурсы Вы можете рассчитывать и на какие надо еще ломать голову для получения их? Сомневаюсь, чтобы этот вопрос Вам бы удалось разрешить удовлетворительно, поэтому хотелось бы знать, чего Вам будет не хватать с одной стороны, и на сколько мы могли бы прийти Вам не помощь. Жить впроголодь – не дело, т.к. число больных в семье только бы увеличилось и ничего хорошего не вышло бы; можно сокращать расходы на одежду, но питаться надо более или менее удовлетворительно, чтобы не терять имеющихся сил; за свою болезнь я вижу, как легко растерять силы, и как трудно их восстановить; так вот и надо это учитывать. С нетерпением жду вестей от тебя, дорогая моя; мы теперь так редко обмениваемся письмами, что очень трудно уловить, что писал, на что ждешь ответа, на что уже получил.

О своей жизни здесь я много писала; прибавить могу, что число больных весьма почтенно; питание, особенно диетное, и плохо, и не питательно, поэтому поправиться трудно; сегодня отдает дань ещё и папа; с утра желудок подействовал плохо, т.ч. за завтраком уже ничего не ел, перешел на голодовку; принял капли Инозем., салол, положил грелку и находится на положении подозрительного; t, слава Богу, нормальная; здесь такое положение перебрало почти всех.

Усиленно думаю, как быть дальше? Стоит ли и удастся ли все равно досидеть до 20-го? Останавливает меня положение, в которое я попаду по приезде в город, где ни на какую помощь я не могу рассчитывать: мы все бессильные старики, а ни одного молодого помощника у нас нет; тетка за последнее время совершенно извелась: припадки участились и усилились; на днях снова после потрясающего озноба было 39.5, а затем несколько дней едва двигалась; при этом должна питаться сама и питать Фед.; как она пишет, сидят на чечевице, это и дешевый и легко, видно, доставаемый продукт; но что, кроме болезни, он дает? И вот к ней присоединяюсь я. На что я годна? Не только ходить в очереди, но даже на базар я не могу; как же мы будем жить? И тетка, и Марг. стараются найти прислугу, но где ее взять? Совершенно нет людей, поневоле, так или иначе, надо рассчитывать на себя; пишу тетке и прошу ее бросить свое упрямство и подлечиться, чтобы общими силами как-то тянуть эту тяжеленную тяжесть, которая называется теперь жизнью.

Очень мне интересно узнать, как провели свое время в деревне девочки? Довольны ли? Когда вернулись? Пусть не обижаются на меня, что не пишу им: я сейчас в таком настроении, что мои письма окончательно ничего интересного дать им не могут, их же письма принесли бы мне и радость, и интерес.

Тут так все неорганизованно, что даже писем мы не получаем вовремя: из Киева вчера получила письмо на 4-ый день! Так и не знаю, приехал ли М.М., и что они думают делать дальше? А если они уедут, то как останется бедная тетка и немощный Федя? Ну, как я могу сидеть здесь спокойно?!

Крепко целую тебя, моя дорогая, и девочек; И.В. сердечный привет. Папа целует всех.

Твоя мама.