Письмо

10 ч.в. 10.III.40.

Дорогая Танюша!

Сейчас ушла от нас бедная Маргаритка, оставив и нас в большом огорчении за несчастного Мишука; как я ему сочувствую! Я пробыла в больнице всего одну шестидневку, пережила это одиночество, хотя оно и не было такое ужасное, как у Мишуни, и то не могу вспомнить спокойно, что я там пережила; да и ты хорошо знаешь это чувство, хотя ни ты, ни девочки не были так одиноки. А теперь еще страх за будущее, за возможные осложнения! Решили протелеграфировать начальнику училища с просьбой отпустить его сюда в отпуск; но с другой стороны сами не знаем, хорошо ли это будет, если его отпустят: возможность простудиться, несомненный лишний прорыв в занятиях – это обстоятельства, которые ставят в тупик и мешают выбрать наилучший путь. А между тем ему так необходим теперь и физический, и душевный отдых! Страшно жаль бедного мальчика; как много он пережил, не получая решительно никакой заботы, никакого улучшения своего печального положения и зная, что никто из родных даже понятия не имеет о его болезни.

Ты, дорогая Танюша, удивляешься долготерпению Маргар., но ведь она, так же, как и я, сдерживает себя, боясь вызвать нарекания за «панику»; ведь меня постоянно в этом упрекают, а между тем я считаю гораздо разумнее сделать излишнюю панику, чем пропустить ее в серьезном случае; так и она все думала, что он перегружен, что будет сердиться за излишнее беспокойство и т.д. Но, прости меня, я очень удивлена, как Вы, будучи так близко от него, не подняли «паники», не съездили в училище гораздо раньше, не позвонили в училище по телефону? Неужели Вам не приходила в голову мысль, что он, возможно, заболел и не может ( как я писала Майке) подать о себе вести? Очевидно, у всех головы так загружены, что самые простые мысли не приходят в голову. Еще больше удивляет меня отношение к «человеку» со стороны его начальства. Как можно так кинуть человека в больницу в таком опасном положении, что называется, совершенно «забросить» его без всякого внимания и в течение месяца не сообщить о заболевании ни родителям, которые далеко, ни родным, которые тут же под боком? Это не только удивительно, но в высшей степени возмутительно! Не думаю, чтобы такое бесчеловечное отношение было нормально и могло бы найти одобрение и оправдание в высших сферах. Интересно, как отнесутся к нему теперь, какие дадут льготы и возможности поправиться после такой тяжелой болезни.

Маргаритка завтра же начнет хлопотать о командировке и отпуске; тут тоже неизвестно, найдет ли сочувствие и доброжелательное отношение? С одной стороны кажется, что лучше бы ей ехать в Москву, а не ему в Киев, но является вопрос, где же они могли бы провести это время? У Вас они нашли бы доброе отношение, искреннее желание помочь им, но как Вы можете это сделать при Вашей тесноте и отсутствии самых примитивных условий ночлега и т.п.; стеснить Вас до крайности, конечно, Марг. не хочет, а какой же иной выход? Мы уж думаем о Мар. Ник.: не может ли она прийти на помощь и приютить у себя хоть одного из них? От Дубянских они получили приглашение – провести эти дни у них; но это ведь в Пушкине; Мар. была так недолго у нас, что мы не успели поговорить еще и об этом; не знаю, что они думают по этому поводу.

Мы пока живы и, насколько можем, здоровы.

Ящики для посылки Аб. достал, теперь ищет гвоздей и шпагату; возможно, что на днях и отправлю. Книга Маюхе готова, тоже постараюсь выслать бандеролью. Палец у папы все в том же положении. Марг., по-видимому, тоже хотят перевести на сдельщину, т.е. уменьшить заработок. С продуктами все хуже и хуже, дороже и дороже, совсем не знаем, что есть; уже 3 дня жду Володю, но напрасно. Я так давно от тебя не имею писем, что совсем не знаю, какие мои письма ты получила? Получила ли счета?

Крепко целую тебя и девочек, И.В. сердечный привет.

Твоя мама.