Письмо

Письмо 1932-05-17

17.V.32.Киев.

Дорогая моя Танюша! Я опять в тревоге. Все как будто уже выяснилось, остановились на 20-м, и я стала все уже подготавливать на этот день, но вдруг вчера в 12 ч.н. Ю.А. приехала от своих родственников радостная и объявила, что неожиданно приехал ее сын и отпускает ее ехать одновременно с теткой и детьми; конечно, это очень хорошо; т.к. ты разрешила остаться в ожидании Н.П. дня три, то мы решили, что ты не рассердишься, если мы для продления их свидания задержим детей на 2 дня и отправим их 22-го; но осложняющим обстоятельством явилась наша связь с той дамой, которой мы заменили Ю.А.; я гарантировала ей добычу билета (с теткой в мягком); теперь, когда едет Ю.А., конечно, пришлось отказаться от ее услуг, но взамен надо добывать ей билет, т.к. она из-за нас упустила случай добывания билета, который у нее был; теперь добиваюсь Яс., чтобы выяснить, достанут ли на 22-ое нам и ей в жестком; пока 6 ч.д., еще не удалось с ними повидаться и сговориться; понятно, что это меня очень волнует. Не телеграфировала тебе, т.к. только завтра должны были быть взяты билеты, а теперь и еще откладывается; все же протелеграфирую, когда сегодня что-нибудь услышу от Яс. Трудное дело теперь куда-нибудь двигаться. Что за безобразие сделала […] мама! Ведь и до сих пор ее нет, и мать не знает, где она находится…

Сейчас была у меня Ек.Дмит., она все хлопочет о твоем дипломе; долго пришлось ждать каких-то данных, т.к. секретарша была больна; теперь все уже в порядке, но все же нельзя получить его раньше 1-го июля; значит придется посылать его по почте или ждать случая. Как ты скажешь?

Я все свои дела, связанные с отъездом детей уже справила; вот только еще остается упаковка кроватки и укладка чемоданов; думаю, что Маечкину кроватку придется починить за наш счет: все таки то Миша, то Майя пользовались ею и ничего не платили за прокат, а теперь ничто не делается даром.

Головку на примус Федя одну починил, другую и фитили купил; стекол на твои лампы не нашли; м.б., найдешь в Мос.; чайник в исправности, постараюсь его уложить, хотя это будет трудно – большой.

Очень рада, что уже пришли все документы; уже вчера вечером должен был прийти представитель с […] Ст.; конечно, их визит связан с надеждой заполучить комнату; почему-то не пришли, но вот сейчас предст. у Л.; возможно, что обсуждают этот вопрос, ибо Л. тоже очень интересуется, когда и на долго ли уезжают дети? Между прочим, он уже совершенно отделился от нас: провел к себе телефон. трубку, у нашего телефона поставили кнопку, у него звонок, т.ч. теперь не придется уже поминутно бегать и звать его к телефону.

Была у Мар. Вас., говорила о вашем предложении Шуре; она обещала переговорить с нею и дать ответ.

Дорогая моя деточка! Если бы ты знала, как трогает меня твое желание повидать меня; ты можешь не сомневаться и в моем желании и стремлении присоединиться к вам; возможно ли будет осуществить эти мечты, покажет будущее; пока все еще так туманно, что даже не хочется строить каких-нибудь планов, боясь, что им не суждено осуществиться; во всяком случае будь уверена, что московский магнит слишком силен, чтобы я могла оказать ему сопротивление; будем надеяться, что все же летом удастся нам повидаться; пока с величайшей грустью думаю о моменте разлуки и потом о житье без вас, мои дорогие.

Вечером припишу еще, что узнаю от Яс. И, м.б., что-нибудь протелеграфирую.

11 ½ ч. веч. Была Мар. Дмит.; просили ее добыть нам билеты на 22-ое; завтра в 6 ч. обещает дать окончательный ответ; для дамы обещает достать билет в жестком; я очень все же волнуюсь и беспокоюсь, пока билетов нет в руках: теперь так трудно их доставать.

Костюм (юбку) удлинила; кажется, вышло довольно длинно; пришлю тебе розовое, удлинивши и его; оно с закрытыми рукавами и будет тебе очень кстати. Можно ли продать темное […], которое, кажется, принадлежит Марг.?

Крепко целую тебя, дорогая моя, и желаю поскорее дождаться наших дорогих крошек. Привет И.И.

Твоя мама.

Спасибо за документы.