Письмо

1 ч.н. 5ое V, воскр. 32.

Дорогая Танюша! Завтра уезжает в Моск. Антон Никит.; посылаю с ним письмо, чтобы скорее дошло.

Ваше молчание меня и беспокоит, и удивляет; неужели нельзя было хоть Нине черкнуть несколько слов в открытке, уже с каких пор я ничего не получаю и боюсь, что у вас не благополучно. Не знаю даже, как вам писать: на старый адрес или на новый, который кстати вы не сообщили. Писать же даже нет охоты, т.к. кроме плохого у нас ничего нет: сегодня совершилась новая крупная неприятность: Чек выселили и вселили к нам целую семью (муж еврей, жена русская, годовалый ребенок и прислуга); сегодня уже перебрались, но пока живут в Святашине. Как это случилось, по чьей инициативе, по чьей вине – мы не умеем определить, т.к. нельзя никому верить. Версия Ч. и Л. такова, что их обвинили в неправильном образе действий, в том, что они не имели права меняться комнатами (М.И. и Ч.), за это их громили и грозили даже допросом, грозили выкинуть из партии – одним словом, разнос был во всю; все сделано помимо Жил. на основании нового положения. Конечно, комната детей потеряна безвозвратно, наше положение отвратительное. Вновь поселившийся – заведующий базой Торгсина с большими связями. Положение с излишней мебелью очень трудное, тем более, что рояль И.И. стоит у нас в кабинете; надо подумать, что можно ликвидировать. Теперь, пожалуй, найдут, что и ящики с книгами мешают. Напиши И.И. и обдумайте все; верно, придется таки ему заехать в К.

Крепко целую тебя, деток и Нину. Пишите же, очень тяжело. Мама.

Сию минуту был у нас какой то товарищ из жилбюро, делал обследование по нашему – вашему квартирному делу; все подробно расспрашивал; мы ему показали все ваши документы; рассказали, как было дело, а «выводы мы будем делать сами», сказал он.

Откуда это идет, что из этого выйдет, для кого хорошо, для кого плохо, будем видеть, а пока волнения и трясучка всего нутра, т.к. не знаешь, к чему дело ведет.

Дай Бог, чтобы не было еще новых неприятностей.